Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

Четвертое. Везде и повсеместно надежда на то, что произойдет самоорганизация экономики с помощью невидимой руки рынка, что заработают, пользуясь словами российского Президента, «дремлющие силы рынка», — везде, подчеркиваю, эта идея блистательно провалилась. Назови это «дремлющими силами» или «невидимой рукой», но суть в том, что вытащить экономику из ловушки недопроизводства эти «дремлющие» и «невидимые» — не могут, не способны. СЛАБО ИМ ЭТО, БОРИС НИКОЛАЕВИЧ!

Вот в чем беда. Главное, не залезать в ловушку недопроизводства, а выбираться из нее если и суждено нам, то с помощью сил, ну скажем мягко, не имеющих никакого отношения к данной схеме политико-экономической адаптации.

Сюда мы включаем следующие факты и факторы.

Первое. Прошла апробацию грузинская модель. Каким-то странным, я бы сказал смертоубийственным, образом наши демократические лидеры приняли это событие со знаком «плюс». Весьма прискорбно…

Второе. Офицерское собрание в Москве. Что ж, доигрались! Полковник цыкает на генерала или на маршала. Этого долго добивались. Демократы — тем, что критиковали в пух и прах принцип безусловного исполнения приказа и иерархичности, то есть основу армии, государственные мужи — разваливая государство, а значит, и армию, ибо что означает армия без государства? Один мой знакомый мрачно пошутил, что, после того как оказалось, что флаг СССР спущен, флага СНГ — нет, флаг Украины нельзя поднять, поскольку этому противодействуют одни силы, а флаг России нельзя поднять, поскольку этому противодействуют другие силы, а без флага — нельзя, то что остается флоту? Поднять «Черный Роджерс» и выйти в открытое море?

И наконец, сами маршалы и генералы своей недееспособностью, своей всеядностью дискредитировали себя настолько, что в каком-то смысле, прошу понять меня верно, они в общем-то заслужили такое беспрецедентное с собой обращение.

В итоге репрессивный аппарат отсутствует в тот момент, когда мы находимся в миллиметре от социального взрыва. Он никого в этих условиях защищать не будет, да в общем-то сто и нет, как целого.

Третье. Победа на улицах. Сегодня уже очевидно, что эта победа не на стороне демократов. Что же дальше?

Четвертое. О провокациях. Сегодня устойчивость уже настолько низка, что провоцировать что-либо крайне опасно… Пример — политика по отношению к армии в Прибалтике.

Конечно, Ландсбергис еще дней десять назад провоцировал армейские выступления. Положение его — аховое, и ему крайне нужен «оскал красного офицерства», чтобы поднять свой рейтинг по той модели, по какой он это делал год назад. Но другая ситуация в центре, другая устойчивость системы, другой тип управления ею, а в итоге — провокацию пришлось отсрочить или отменить. Слишком велик был шанс на то, что, начавшись, офицерский бунт войдет, как нож в масло, и его не остановит ничто.

Пятое. Финансовая система. В этой ситуации идти на уступки придется. А весь смысл политики Гайдара в том, чтобы на них не идти. Как только начнутся крупные социальные уступки, их следствием неизбежно станет гиперинфляция. Кто-то в российском правительстве, я уже начинаю путать лица и имена, заявил, что можно сделать гиперинфляцию управляемой.

За всю историю мира это никому еще не удавалось.

И я согласен с Григорием Явлинским, который сказал о том, что в условиях гиперинфляции неизбежен вопрос о формах и методах политической стабилизации. Но тут включается и еще один фактор.

Шестое. «Бал воров». Развал достиг уже той степени, когда на российском корабле все чаше слышится вопль: «Спасайся кто может!» И каждый спасается сам по себе, каждый — за себя и никто — за всех. Директор создает акционерные предприятия, чиновник припасает на «черный день». Держатель дефицита сплавляет дефиците максимальным «наваром» для самого себя. Рабочий ценит работу как место, где можно даром использовать ресурсы, энергию, станки, и готов работать постольку, поскольку ему дают возможность «приработать», иначе говоря, его интерес — не доля в прибыли предприятия, а свой «добыток», свой личный «навар». О дутых миллионах наших финансистов как-то неудобно и говорить. Читатель, наверное, знает, что миллион — это «лимон», но вряд ли он знает, что миллиард — это «арбуз» и что «конвертнуть» пару десятков «арбузов» нынче дело, по сути, «плевое». Боже мой! Сколько крика было из-за дела о «140 миллиардах», то бишь 140 «арбузах». А теперь эти «арбузы» только ленивый не «крутит» при полном равнодушии и «благожелательности» контролирующих инстанций.

Седьмое. Инстанции эти, кстати, забюрократизированы, как никогда. Министерство промышленности РСФСР по численности своей беспрецедентно. Мне назвали цифру — 2862 человека. За точность ее не ручаюсь, но даже если 2,5 тысячи, то это уже неуправляемый монстр. Монстр по своим размерам неслыханный в истории. Вот вам и «сокращение аппарата».

Восьмое. Цейтнот. Власть очевидно существует в цейтноте. Ведь что такое коллапс? В точном смысле этого слова, применительно к практике государственного управления, коллапс означает, что у лиц, ответственных за принятие решений, образ ситуации формируется, во-первых, со слишком большими искажениями, а во-вторых, слишком медленно, медленно по сравнению с чем? По сравнению со временем, в течение которого коренным образом меняется сама ситуация.

Поясню. Информация приходит на третий день. Обрабатывается еще два дня. Осмысливается — еще пару дней. И к этому моменту возникает образ ситуации, а значит, и база для принятия решений. Начинаются консультации. Худо-бедно, но они идут еще пару дней. Итого — девять дней. На десятый можно принимать решение. Хорошо это или плохо, быстро или медленно мы принимаем решение?

Все зависит от ситуации. В стационарном случае все нормально. Образ ситуации не отстает от ее изменения. А если за эти десять дней все изменилось в корне, возникли новые факторы, тогда лидер все чаще будет делать ошибки, все чаще будет «срываться», допускать «ляпы», особенно если ему в этом оказывают деликатную помощь.

С российским Президентом это происходит все чаще и чаще… Но что меня бесит, так это отношение к этим ошибкам и «ляпам» своего вчерашнего кумира нашей демократической прессы. Они что, не понимают, что для них Ельцин?

Девятое. Дефицит понимания на Западе. Я могу выделить из известных мне специалистов на Западе лишь трех людей, еще как-то ориентирующихся в том, что у нас происходит. Это молодая звезда американской аналитики Конди Райс, это Роберт Гейтс, несмотря на высокие чины все еще не утративший воли к пониманию происходящего, и это Генри Киссинджер, очевидно держащий руку на пульсе. Здесь можно говорить о серьезной информированности по части происходящего. Но и здесь, на наш взгляд, имеется дефицит понимания, попытка интерпретировать происходящее, исходя из законов, имеющих абсолютное значение для происходящего в других обществах, но абсолютно непригодных для нашего.