М. Желтов - Геополитика мирового порядка

Государства-нации возникают в период с XVI до конца XVIII вв., во Франции и Великобритании. В XIX столетии государства-нации складываются в Испании, Италии, Германии и США, а потом эта форма государственной организации стала получать распространение и за пределами Европы, в частности в Азии, где, как и на Старом континенте, получал распространение национализм.

Триумф этой формы государственной организации относится ко времени после Первой мировой войны. В современном понимании государство-нация – это совокупность индивидов, входящих в определенную национальную совокупность, проживающую на определенной территории и обладающую суверенитетом. Государство же является представителем нации. Это можно выразить в формуле: «Один народ, одна нация, одно государство».

Учитывая, что, в отличие от ряда европейских государств, Австро-Венгерская и особенно Османская империи, являли собой авторитарные режимы, американский президент Вильсон выдвинул идею «права народов располагать самими собой», что лежит в основе понимания концепции государства-нации. За этим скрывалось то, что государство без нации как бы утрачивало право на существование, тогда как каждый этнос получал право на существование в зависимости от национальных устремлений.

Не удивительно, что идея «государство-нация» как политическая реальность после Первой мировой войны стала получать распространение во всем мире. Так, данная форма государства постепенно утвердилась в Японии (в эпоху просвещенного правления Мэйдзи, установленного в 1868 г.), потом в 1911 г. – в Китае, а после 1920 г. – в Турции в итоге победы Кемалистской революции [381]. Шаги в направлении становления государства-нации в прошлом столетии были сделаны в Иране, в период правления династии Пехлеви [382]. Сложнее данный вопрос выглядит в Латинской Америке, где, пожалуй, только Бразилия двигалась в последние десятилетия в направлении становления государства-нации.

Нужно сказать, что во многих государствах Азии и особенно Африки, ставших на путь обретения национальной независимости, пока весьма условно можно говорить о возможности становления государства-нации. Можно, например, говорить об обанкротившихся государствах (failed States) во многих регионах мира или живучести объединительного мифа боливарийской [383]революции в Латинской Америке, панарабизме Ближнего Востока, панафриканизме в Африке. Не будем упускать из виду и того, что в мире существуют нации, которые не имеют своей государственности (курды, тибетцы, палестинцы на Ближнем Востоке).

Государство-нация получило свое дальнейшее развитие уже после Второй мировой войны, т. к. эта концепция лежит в основе становления многих новых государств, образованных в итоге деколонизации мира и крушения коммунизма в Европе.

Исторически обретение государством характерных черт государства-нации наделяло атрибуты власти геополитическим содержанием. Это нашло свое выражение в расширении королевской власти в Средние века; в суверенитете на международной арене (Вестфальское право, сформировавшееся в XVII в.); в способности к обустройству терриории; в обретении способности экономического и социального вмешательства в ходе двух мировых войн, а также в период великой депрессии 1929 – 1933 гг. и даже после 1991 г., когда холодная война уступила свое место экономической конфронтации на поле глобализируемой экономики [384].

Успех в развитии такого рода государств во многом определяется национальной однородностью населения. В условиях глобализации, как показывает реальная политическая практика, с одной стороны, происходит ослабление этатической власти, а с другой – возрастает влияние национальных и иных меньшинств в разных странах, которые в ряде случаев требуют образования своей государственности и даже отделения от страны. Это активно дает о себе знать в ряде стран, таких, например, как Бельгия, Испания, Канада и т. д.

Государство-нация наших дней переживает немалые трудности, что во многом связано с тем, что международной арене все активнее заявляют о себе новые геополитические акторы [385], которые, вольно или невольно, подрывают легитимность государства в глазах его населения. Нет необходимости доказывать, что в условиях глобализации реорганизация производства и обменов, движение финансовых потоков, в конечном счете, контролируются не столько государствами, сколько рынками. Международные организации, например Всемирная торговая организация, как и рынки, предстают ныне в виде неких внешних факторов, побуждающих государства действовать вполне определенным образом.

Одной из геополитических особенностей наших дней является и то, что многие государства вынуждены действовать, желая того или нет, с учетом позиции такого могущественного геополитического актора, как США. А это ставит под вопрос привычную (традиционную) экономическую политику многих государств, которая проводилась, к примеру, в 1945 – 1973 гг. Речь в данном случае идет об отказе от проведения традиционной валютной и фискальной политики, об ограничении, а то и просто об отказе от контроля над обменами, о радикальном изменении индустриальной политики, в том числе на основе отказа от планирования и т. д.

К сказанному следует добавить и то, что в последние десятилетия резко возросли социальные запросы, обращенные к государству: обеспечение занятости, дальнейшее развитие образования, здравоохранения, жилищного строительства и т. д. потребовали значительного увеличения финансовых затрат государства, а также вызвали к жизни активизацию массовых протестных действий населения многих стран как реальное выражение недовольства населения проводимой политикой.

В последние годы многие государства, по сути дела на всех континентах, вне зависимости от уровня их развития столкнулись с двойной проблемой. С одной стороны, в современном мире, казалось бы, будущее должно принадлежать странам-гигантам (США, Китай, Индия, Бразилия). Однако, чем дальше, тем больше эти страны вынуждены учитывать развитие процесса новой регионализации международной системы. Даже эти страны не могут ныне не считаться с такими региональными организациями, как Евросоюз, МЕРКОСУР, Шанхайская организация сотрудничества и развития, БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Казахстан), ЕврАзЭС и т. д. Понятно, что углубление процесса регионализации неизбежно приводит к постепенной и все большей утрате национального суверенитета.

С другой стороны, как в развитых, так и в развивающихся странах дает о себе знать стремление к самостоятельности и автономии, что иногда получает свое выражение:

• в гражданской войне (Демократическая республика Конго или Судан в Африке);