Елена Иваницкая - Один на один с государственной ложью

У идейно-патриотического воспитания был богатый набор пыток: кожу сдирали, иголки под ногти загоняли, кипятком обливали, глаза выкалывали, уши отрезали, пальцы выламывали, огнем жгли, морозом морозили. Весь инквизиторски арсенал. Старшее поколение помнит. Детей намеренно травмировали избирательным ужасом (о пытках в лубянских подвалах идеологи детям не рассказывали), и результаты были тяжкими.

«Эстетику ужасного» в патриотических житиях пионеров выявляет культуролог-педагог Светлана Леонтьева: «Центростремительное движение в текстах, где присутствует смерть героя, направлено именно к ее описанию, в котором смакуются детали истязания ребенка-мученика. <���…> Такая очевидная дань эстетике ужасного далеко не случайна…» («Жизнеописание пионера-героя: текстовая традиция и ритуальный контекст» – В кн.: Современная российская мифология. – М.: РГГУ, 2005. с. 109, 110).

«Пионеру вменялось навечно чувство вины: умерший умер за тебя, и ты перед ним в долгу, – так интерпретирует Светлана Адоньева эту идеологическую практику. – Ты отдашь свой долг Родине, за которую погибший отдал жизнь. Об этом свидетельствуют и мои собственные впечатления школьного детства. Миф об общественном долге перед мертвыми и сейчас воздействует на картину мира и жизненные сценарии людей, прошедших советские посвятительные ритуалы» (Светлана Адоньева. Дух народа и другие духи. – СПб.: Амфора, 2009. с. 247). Ей принадлежит и убедительная гипотеза о происхождении «садистских стишков»: «Готова предположить, что жанр детских садистских стихов обязан своим появлением потребности в рефлексии детей на тему официальных страшилок – историй мученичества детей и подростков – пионеров и комсомольцев. Смерть взрослого впечатляла меньше. Время мемориализации в общегосударственном масштабе не случайно совпадает с временем распространения этого жанра, и не случайно в этих тестах так устойчиво появляются пионерcко-революционно-военные мотивы» (Светлана Адоньева. Категория ненастоящего времени: Антропологические очерки. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001, с. 151).

Рассказывая ужасы, идейно-патриотические воспитатели так же не считались с реальностью, как во всех других случаях идеологической обработки. Прямо говоря – обманывали детей. И сами это знали. Но и сейчас здравые вопросы об источнике пропагандистских сведений и о причинах искажения истины нередко вызывают на интернет-форумах болезненную реакцию участников, травмированных советскими посвятительными ритуалами .

Вот, например: «tomorrow 14.05.2014 г. В детстве мы зачитывались книжками о пионерах-героях, представляли себя на их месте и верили, что тоже так смогли бы. Потом в прессе стали писать, что многие истории выдуманы советской пропагандой. Даже если это и так, то не вижу в этом ничего плохого. Мы хотели быть похожими на них, они были нам примером. На кого сейчас хотят походить наши внуки?» (https://goo.gl/veujtz).

Обратим внимание: автор реплики не видит ничего плохого в том, что пропаганда лжет. Как он ответит на вопрос своего внука: а это правда?

В наши дни советская мифология пионеров-героев нисколько не забыта. Она активно живет в школе в тех же самых формах, которые использовались и тридцать, и сорок, и пятьдесят лет назад. На «Уроках мужества», или на уроках «Чести и достоинства», или на классном часе «Дети поры военной», или в сочинениях «Я помню, я горжусь!». Примеров множество.

«Зина Портнова, комсомолка, уничтожила не один десяток фашистов. Однажды, когда партизанка, выполнив очередное задание, возвращалась в отряд, она попала в руки к гитлеровцам. На допросе, схватив лежащий на столе пистолет, она застрелила следователя и еще двух фашистов, пыталась бежать, но была схвачена. Четыре дня подряд с побоями и издевательствами ее допрашивал немецкий офицер. Но она так ничего и не сказала. Была расстреляна фашистами» (М. Т. Студеникин, В. И. Добролюбова. Книга для учителя к учебнику М. Т. Студеникина. «Основы духовно-нравственной культуры народов России. – М.: Русское слово, 2013. с. 219). Это текст для четвертого класса.

«Устроившись работать официанткой в столовой, где питались фашистские офицеры, Зина подобрала момент и отравила суп, в итоге через 2 дня хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой. После этого случая подпольщики переправили Зину в лес к партизанам, где она стала разведчицей. Возвращаясь с задания, Зина напоролась на засаду. В тюрьме её били, пытали кто её товарищи, но она молчала. Девочку с косичками старались уговорить, предлагая еду, конфеты, отпустить домой в Ленинград к родителям. Но она молчала. На одном из допросов Зине подвернулся момент и она схватила пистолет. Выстрел – и офицер убит. Зина пыталась бежать к своим, в лес. Но у реки, когда кончились патроны, её схватили…» (https://goo.gl/ZexdZO). Это текст для второго класса (пунктуация сохранена).

«Устроившись работать официанткой в столовой, где питались фашистские офицеры, Зина подобрала момент и отравила суп, в итоге через 2 дня хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой. После этого случая подпольщики переправили Зину в лес к партизанам, где она стала разведчицей. Возвращаясь с задания, Зина напоролась на засаду. В тюрьме её били, пытали кто её товарищи, но она молчала. Девочку с косичками старались уговорить, предлагая еду, конфеты, отпустить домой в Ленинград к родителям. Но она молчала. На одном из допросов Зине подвернулся момент, она схватила пистолет. Выстрел – и офицер убит. Зина пыталась бежать к своим, в лес. Но у реки, когда кончились патроны, её схватили…» (https://goo.gl/4nUqVZ). Это сочинение девятиклассницы «Я помню, я горжусь!», посланное в Москву на конкурс к юбилею победы. Как видите, оно во всем вплоть до пунктуационных ошибок совпадает с методической разработкой «урока мужества» во втором классе. Чем гордилась ученица, копируя текст из интернета, – неизвестно.

«Работать этой худенькой девочке с косичками было нелегко – носить дрова, воду для кухни. Она терпела усталость, боли в руках и ногах ради задания организации – отравить фашистов, бросив яд в котел с пищей. Когда Зина мыла посуду, то увидела, что один повар вышел в зал, а второй занят у плиты, и быстро бросила содержимое пакета в котел. 100 немецких офицеров было похоронено. Подозрение пало на Зину. Ее заставили попробовать отравленный суп, и она сделала большой глоток. Зину отпустили, она еле дошла домой. Сильная головная боль и слабость целые сутки не отпускали ее. <���…> В деревне ее кто-то увидел и сообщил полиции, что девушка не местная. На всякий случай полиция ее задержала и переправила в Оболь. Там ею плотно занялось гестапо, поскольку Зина была в списке подозреваемых в диверсии в столовой. Во время очередного допроса, воспользовавшись тем, что следователь засмотрелся в окно, Зина схватила со стола пистолет и застрелила его» (https://goo.gl/bOkqnf). Это текст для подростков – с седьмого класса по девятый.