Вера Дорофеева - Сто лет восхождения

Через три дня в солидной «Таймс» появилось сенсационное заявление представителя управления Великобритании по вопросам атомной энергии: «Джон Коккрофт пригласил И. Курчатова прочитать лекцию в Харуэлле. Джон Коккрофт удовлетворен своей продолжительной беседой с гостем и пояснил, почему пригласил Курчатова прочесть лекцию в Харуэлле. Она должна «восполнить пробелы в наших сведениях о развитии атомной энергии в России».

Потом западные журналисты назвали этот день для атомной физики Англии «черным». А началось двадцать пятое апреля 1956 года в Великобритании ясным весенним солнцем. Знакомый городок английских физиков-атомников вновь стремительно возник из-за поворота шоссе.

Просторный зал, так похожий на аудиторию физфака МГУ в новом здании на Ленинских горах, плотными рядами кресел поднимается к потолку и гудит сдержанным ожиданием. Заполнен он до отказа.

Игорь Васильевич спокойно поднимается на кафедру под обстрелом репортерских фотообъективов, оглядывает пока чистое поле коричневой доски за спиной. Привычно оглаживает свою черную, уже тронутую сединой бороду, неторопливо, раздельно и четко бросает первые слова в затихающий в напряженном внимании переполненный зал.

На первый взгляд доклад для этой аудитории построен несколько необычно. Здесь привыкли к сообщениям сугубо конкретным, посвященным одной или нескольким физическим проблемам. Сейчас рослый, бородатый, энергичный человек говорит, казалось бы, о совсем ином: «В Советском Союзе в ближайшие годы будет осуществлено большое энергетическое строительство...» Непривычное начало. Непривычно и это всеобъемлющее «мы», которое так часто звучит в речи докладчика. Кто он? Только ли исследователь, многие годы занимавшийся проблемами атома? Но тогда почему так свободно оперирует непривычными для аудитории экономическими понятиями, употребляемыми в Англии в кругах политиков и государственных деятелей?

«На ближайшие десятилетия имеющихся у нас ресурсов будет достаточно, но в несколько более отдаленном будущем атомная энергия может оказаться тем практически неисчерпаемым и относительно дешевым источником, который обеспечит изобилие энергии в европейской части, СССР... Мы ставим задачу создать атомную энергетику, которая, по крайней мере для условий европейской части Союза, будет экономически более выгодной, нежели угольная...»

В Англии пока работы в этой области ограничены лишь одним направлением: атомные реакторы с графитовыми замедлителями и газовым охлаждением. Все остальное — лишь неясные наметки отдаленной во времени перспективы. А у русских, оказывается, уже строятся мощные атомные электростанции трех различных видов. В первом замедлителем и теплоносителем является вода. Во втором случае замедлитель будет графитовый, а тепло отводится водой и паром. И наконец, третий тип атомной электростанции, в которой замедлителем окажется тяжелая вода, а охлаждение газовое.

Гость не критиковал существующий уровень в исследованиях этих направлений у англичан. Он тактично, ненавязчиво лишь подсказывал, на что следует обратить внимание, на сколько румбов повернуть в иную сторону корабль их работ. Гость дал понять, что Советский Союз готов поделиться опытом, который уже накоплен учеными, конструкторами, инженерами. Все это звучало оглушительно здесь, в аудитории атомного центра Великобритании.

Курчатов показал, как планомерно, последовательно развиваются в его стране различные отрасли атомной техники и как тут же все это становится на службу народному хозяйству. Научные обозреватели крупнейших газет и агентств покрывали торопливыми записями листки блокнотов, спешно меняли бобины в портативных магнитофонах, боясь упустить хоть одно слово.

Но главная сенсация была еще впереди. Курчатов перешел ко второй части своего доклада — об исследованиях управляемых термоядерных реакций, тех самых, что и здесь, в Харуэлле, и в Соединенных Штатах были закрыты плотным покровом сверхсекретности.

Да, русские преуспели и на этом пути. Еще бы, они уже провели цикл исследований. Ими уже изучен мощный электрический разряд. И максимальная сила тока в установке достигла двух миллионов ампер, а мощность этих кратковременных разрядов более чем в десять раз превосходила мощность крупнейшей на тот момент в Европе, тоже, кстати говоря, советской, электростанции на Волге близ Куйбышева.

И ведь все не только получено в эксперименте, а еще просчитано, измерено, даже зафиксировано. Но для этого понадобился немалый арсенал современной аппаратуры: быстродействующие осциллографы, сверхскоростные кинокамеры, фотоаппараты с затворами электровзрывного действия. Ведь скорость процессов русскими исчисляется не сотыми, а тысячными долями секунды. Русские довели температуру плазменного шнура до миллиона градусов. Водородная молния, вполне безопасная, уже создана, уже изучена в лабораториях. Это — реальность!

Вопросов много. Джон Коккрофт распоряжается подключить второго переводчика. Тот должен для ускорения переводить вопросы английских коллег на русский язык. Переводчики трудятся в поте лица. Вопросы, вопросы...

Курчатов стоит под этим обстрелом спокойно, невозмутимо, монументально. Кажется, и не было долгого доклада и этого шквала вопросов. Нет, не зря все же они с Арцимовичем провели, как выразился Лев по старой боксерской привычке, «спарринг-встречу» двух интеллектуалов.

«Роллс-ройс» катил по шоссе, увозя Курчатова в Лондон. Он сидел на заднем сиденье, откинувшись на обшитую кожей спинку, устало смежив глаза, не подозревая, какого джинна выпустил там, в Харуэлле.

Ведущие физики оседлали телефоны, пытаясь дозвониться в лондонский центр, в другие правительственные учреждения, даже на Даунинг-стрит, 10, в традиционную резиденцию премьер-министра Великобритании. Лекция Курчатова потрясла их. Им казалось, что требовались какие-то декларации, официальные заявления на самом высоком уровне.

Только через пять часов непрерывных консультаций по телефону с правительственными кругами было все же решено воздержаться от немедленных заявлений и комментариев по поводу выступления Курчатова. По трезвому размышлению политических деятелей и ученых, физикам потребовалось бы несколько дней, чтобы дать исчерпывающую оценку тем научным и техническим сведениям, которые они услышали в тот день в Харуэлле.

Но английские газеты немедленно оповестили не только Англию, но и весь мир о «взрыве» в святая святых английских атомных исследований — Харуэлле.

«Россия намного опередила Англию и, вероятно, Америку в стремлении поставить энергию водородной бомбы на службу промышленности»,— писал в пространном комментарии редактор научного отдела «Дейли экспресс» Чэмпен Пинчер.