Вера Дорофеева - Сто лет восхождения

Это уже были рабочие будни, в которых не оставалось места для образных сравнений. Все вытесняли конкретные задачи.

В январские дни пятьдесят девятого Курчатов стал ежедневно бывать в новом здании, где разместилась «Огра». Он обсуждал первые наблюдения вместе с другими членами команды «Огры». Обмен мнениями, хотя один из спорящих — академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий, а второй — вчерашний студент. По молодости лет слегка самоуверенный, даже гордый, что вот он на равных спорит с самим Курчатовым. Он не понимал пока элементарной истины: атмосфера простоты научного спора без тени превосходства — это прежде всего заслуга Курчатова, его многолетний талант руководителя. Его понимание человеческой психологии и память о своих первых шагах в науке.

Спустя годы, остепенившись, став лауреатами, достигнув определенных научных высот, молодые сотрудники вспоминали эти последние уроки Курчатова, в которых широкий демократизм сочетался с жесткой требовательностью.

Курчатов спорил с ними на равных, когда дело касалось частностей. Но обостренным чутьем опытного экспериментатора он сразу же, окунувшись в работы на «Огре», сумел определить слабые точки поиска. Например, стандартность режимов, при которых вряд ли можно получить что-либо существенно новое. Или плохой вакуум. Игорь Васильевич проявил свою власть, запретив проводить исследования, пока не будет разработан детальный план дальнейшего поиска.

Сколько они спорили, пока появился этот огромный разграфленный лист ватмана! На нем в каждой клеточке было записано несколько задач, которые необходимо решить в экспериментах. Все они обсудили, все обговорили и всей группой отправились для беседы в «хижину лесника», о которой многие лишь слышали, но никогда еще там не бывали. С торжеством развернули этот лист перед Курчатовым. Но ему достаточно было лишь бегло взглянуть на этот свиток.

— Шорох орехов — а не план! Знаете, что такое шорох орехов? — Курчатов посмотрел на притихшие молодые лица. — Нет? Молодой грузин торгует орехами на базаре за ту же цену, что покупал их. Зачем торгуешь? Люблю шорох орехов! Так и вы. Десятки задач, видимость большой работы. А где цель? Где этапы пути к горячей плотной плазме?

Кое-кто из группы «Огры» пытался самолюбиво спорить. Но на этот раз Курчатов был непреклонен и беспощадно использовал и авторитет опытного экспериментатора и свою власть директора института.

— В работе и в жизни делайте только самое главное. Иначе второстепенное, хотя и нужное, легко заполнит все ваше время, возьмет все силы, и до главного вы не дойдете.

Ах как хотелось тогда кое-кому из присутствовавших возразить, сказать, что и второстепенное кто-то должен делать. Им казалось, что на этом ватмане все существенно, все важно! Но не перебили, не вклинились в мысль Курчатова. А он сразу же перешел к основному предмету разговора — предстоящим исследованиям.

— Какой сейчас самый важный этап? Измерение плотности и времени жизни плазмы в условиях, самых близких к тем, какие будут в горячей плазме. Так не работайте при легко получаемых режимах. Это будут студенческие опыты. Исследуйте то, что ведет вас к цели. Устойчивость, вы говорите, самое главное, — так исследуйте ее, но не вообще, а в тех условиях, которые, как вы предполагаете, необходимы для достижения цели. Подумайте над планом, завтра приду к вам, посмотрю, поняли ли вы, что такое шорох орехов.

Тогда они еще не предполагали, что, быть может, это один из главных уроков Курчатова им, еще только стоящим у подножия неведомой и грандиозной проблемы. И этой присказкой, как некоей стандартной единицей, они будут затем всю свою исследовательскую жизнь мерить достигнутое, искомое, стремясь делать только главное.

Все чаще в эти месяцы спорили Курчатов и Арцимович. Еще в 1953 году Лев Андреевич был избран действительным членом Академии наук, а в 1957-м стал академиком-секретарем отделения общей физики и астрономии АН СССР. И за делами академическими, как казалось Курчатову, не столь интенсивно занимался термоядерными проблемами. А они требовали, по мнению Игоря Васильевича, всех сил без остатка.

Институт, как огромный дредноут в тесной гавани, медленно и неуклюже разворачивался, чтобы приготовиться покинуть акваторию привычной бухты и лечь на новый, неизведанный курс. В принципе Арцимович тоже считает, что Институт атомной энергии должен стать ведущим по термоядерным исследованиям в нашей стране. Но как быть с материальным обеспечением? Кто в состоянии добиваться новых немалых ассигнований? Только Курчатов. Арцимович отчетливо понимал, какой вес, влияние в официальных кругах имеет Игорь Васильевич. «Миллиардный человек» — так однажды назвал Лев Андреевич своего давнего товарища по Физтеху, и в этом прозвище не было и капли насмешки. Да, «миллиардный человек», которому могли пойти навстречу и шли.

Арцимович был поглощен проблемами сугубо научными — своей любимой «превосходной физикой». Всеобъемлющее представление о плазме удастся прояснить и выстроить лишь спустя годы, после длительных экспериментальных и теоретических изысканий. Для экспериментов нужны установки. Исследования на «Огре» только развернулись. Явлинский лишь «собирает железо» для большого «Токамака». Лев Андреевич считает, что они находятся в самом начале пути и до «превосходной физики» дело еще не дошло. Арцимович пока что с головой окунулся в проблемы академические.

Авторитет Курчатова сейчас выше, чем когда бы то ни было. Он может пригласить в институт Петра Леонидовича Капицу, чтобы тот познакомился с работами по термояду. Созвать представительное совещание, на котором будут всесторонне обсуждены работы по «Огре». Вызвать из Киева известного Б. Е. Патона для разговора о методах сварки конструкций в новых установках для термоядерных исследований.

Этот многолетний спор его с Арцимовичем, где многое осталось, как говорят кинематографисты, за кадром, не высказанным напрямую, эта напряженная жизнь в лабораториях отделения, где каждый испытал на себе нетерпеливый прессинг директора, — все оборвалось разом воскресным морозным днем 7 февраля 1960 года.

В заснеженной аллее санатория «Барвиха», куда Игорь Васильевич приехал навестить своего давнего друга академика Ю. Б. Харитона, последние слова Курчатова тоже были посвящены термоядерному синтезу.

— Давайте поговорим о последних результатах. Я расскажу об идеях, которые надо осуществить.

Идеи и продолжали осуществляться, как продолжалась сама жизнь. Машина, запущенная Курчатовым, продол - жала , как продолжает и сейчас, работать, ускоряя темп. Остановить ничего уже было нельзя.