Александр Щелоков - Свидетели истории

В Новгород, где население противилось принятию христианства, великий князь послал с миссией веры своего дядю Добрыню и княжеского тысяцкого Путяту.

Новгородцы, узнав о приближении дружины, встали на защиту своей прежней веры — язычества. Два дня горожане со словами "лучше нам умереть, чем отдать своих богов на поругание" сражались с киевской ратью. "И бысть междо ими сеча зла". Добрыня приказал поджечь город. Это позволило сломать сопротивление населения.

Затем были сожжены все деревянные идолы, которые попались на глаза христианским миссионерам, а каменные были сброшены в реку. Новгородцам, оставшимся в живых, было поведено пройти обряд крещения. С той поры и говорят, что жителей этого свободолюбивого города "Путята крестил мечом, а Добрыня — огнем".

Красноречивыми оказались Неревские клады, не правда ли?

Клад — историческое достояние общества. К нему нужно относиться по-хозяйски, бережливо и доброжелательно. Не так, как тракторист, отбросивший старинные монеты в сторону лишь потому, что среди них не было золотых. "А чего тут сдавать? — удивленно спросил он, когда его упрекнули. — Медь же это. Окисленная. Вот кабы золото или серебро…".

Человек подходил к находке со своей меркой. Сколько, мол, может стоить такое. А клад, между прочим, для науки бесценен.

Выходит, клад не обязательно драгоценности — золото и серебро. Клад — это все, что спрятано в землю в минувшие века и может представить интерес для науки. Даже одиночную старинную монету не стоит бросать бездумно. Она тоже многое знает.

Во французской государственной нумизматической коллекции есть золотой статер — античная монета III века до нашей эры. На лицевой ее стороне помещено изображение Александра Македонского, на оборотной — контурный рисунок Афины Паллады и надпись: "Царь Аки". Найден статер более ста лет назад в Грузии на территории древней Колхиды. Ответить на вопрос, кто такой царь Аки, историки не могли. Такого имени наука не знала. В то же время кто бы стал чеканить монету с именем царя, которого не существовало? Именно так и поставил вопрос советский нумизмат, доктор исторических наук Давид Капанадзе. И начал поиск. Успеху способствовал случай. Был найден еще один статер, точ-по такой же, как и хранившийся во Франции. И опять на нём имя "Царь Аки".

Может, стоило поискать этого правителя не в далекой Элладе, а в Колхиде, где сделаны находки? Тем более что корень "аки" широко распространен в абхазском языке. Например, город Сухуми абхазцы именовали Акуа. Правда, ученые долгое время объясняли, что название произошло от греческого "аква" — вода. Но так ли это? Ведь слово "акуа" в переводе с абхазского означает "люди Аки".

Капанадзе подверг тщательному исследованию все местные монеты, которые имелись в коллекциях. Сопоставляя материал от года к году, следуя за монетами дорогами истории, ученый доказал: да, был в Колхиде царь Аки. Удалось даже датировать период его правления.

Еще один случай.

С 1881 года в берлинском музее Пергамон хранится древнеегипетская стела. На ней изображены четыре египетских бога, подносящие жертвенное вино фараону. В наше время все правители Древнего Египта хорошо известны науке. Любого египтолог узнает в лицо. А тут загвоздка — не знакомый никому фараон получает божественные почести.

Только в наши дни научный сотрудник музея Вальтер Ивас сопоставил изображения римского императора Августа Октавиана, выбитые на монетах, с рисунком на стеле. И увидел — изображен один и тот же человек. Это позволило установить причину, по которой римлянину оказывалось высокое внимание.

В свое время Август разгромил армию египтян под предводительством Антония и Клеопатры и стал правителем Египта. Это и заставило подданных оказывать ему фараонские почести.

Шумен, люден торг новгородский. Гудит, толчется народ. Одни дело правят, прикупая товары заморские, продавая свои, домашние, — пушнину и мед, деготь и посуду гончарную. Другие любопытство неизмеримое тешат — дивные товары заморские щупают, приценяются, а по рукам не бьют, сделок не заключают.

Вдруг в рядах крик и драка. Два дюжих молодца третьего ухватили, сжали будто клещами, руки за спину завели, гнут к земле лупоглазого. Люди собрались, волнуются. Драка сама по себе не диво. В Великом Новгороде частенько на кулачках бьются, но вот за что кого-то бьют, почему руки крутят — это знать всегда любопытно.

А дюжие молодцы-гости, придавив недруга к возу, объясняют толпящимся горячо и сердито:

— Како злодейство замыслил, аспид! Товар имать пожелал добрый, а гривну худую норовил всучить.

Из толпы выдвинулся рослый мужчина в добротном кафтане и в крепких сапогах, дегтем смазанных. Знал он, должно быть, купцов-гостей и сразу стал им присоветовать:

— Держи ево, Митяй, покрепше. И ташшите злодея прямо на Опоки. Тамотки и учиним взыск. Не будет вражина поганым рублем платить.

— На Евань его! — зашумели люди. — На Евань, злодея! Пусть не дурит честной народ!

Сценка из новгородского средневекового быта довольно типична. Много, ох, много известно истории лихих злодеев, которые княжескую монету с умыслом, великой корысти ради портили и подделывали.

Для того, чтобы вес и качество серебряной гривны можно было сравнивать с настоящей, княжеской, существовали специальные эталоны. В 1136 году князь новгородский Всеволод ввел в действие устав "О церковных судах и о людях и о мерилах торговли". Этот документ стал итогом длительной работы и предназначался для регламентации торговых правил.

Под мерилами торговли устав Всеволода имел в виду "пуд медовый, гривенку рублевую, локоть еваньский". Торговому люду предписывалось "торговые все весы и мерила блюсти без пакости, ни умалювати, ни умножу-вати, а всякий год извещати…". Короче говоря, закон запрещал порчу мерных устройств и предписывал ежегодно сверять их с эталонами. Местом хранения княжеских образцов была определена церковь Евань (Ивана) на Опоках.

Нарушителей мер веса, длины и платежных средств устав Всеволода повелевал карать вплоть до "предания казни смертию". Помимо кар земных, церковь обещала грешникам многие муки адовы. И тем не менее желавших нажиться на обмане весовом и денежном имелось немало.

Фальшивомонетчество как преступный промысел известно с тех пор, как деньги стали универсальным эквивалентом обмена. Самое раннее упоминание о фальшивомонетчиках на Руси сделано в Новгородской летописи. В 1447 году некий "ливец и весец" (то есть литейщик, серебряных дел мастер) Федор Жеребец промышлял изготовлением гривен из неполноценного металла. В более поздние годы порча монет приобрела во много раз больший размах.