Александр Щелоков - Свидетели истории

Добавим, что, помимо большого искусства, производство выпуклых и вдавленных надписей требует сложных технических приспособлений, в том числе мощного прессового оборудования, которым никакие мелкие мастерские не располагают.

Особенно быстро пополняются ряды фальшивомонетчиков в смутное время — в периоды безвластья или, наоборот, многовластья, в годы войны.

В романе Михаила Булгакова "Белая гвардия" есть эпизод, рисующий разгул "фальшування грошей" в период правления контрреволюционной Директории. Дело происходит в Киеве. Некий домовладелец Василиса, пользующийся моментом, сколачивает состояние.

"Ночь. Василиса в кресле. В зеленой тени он чистый Тарас Бульба. Усы вниз, пушистые — какая, к черту, Василиса! — это мужчина. В ящике прозвучало нежно, и перед Василисой на красном сукне пачки продолговатых бумажек — зеленый игральный крап:

Знак державноі скарбниці

50 карбованців

ходит нарівні з кредитовыми білетами.

На крапе — селянин с обвисшими усами, вооруженный лопатою, а селянка с серпом. На обороте, в овальной рамке, увеличенные, красноватые лица этого же селянина и селянки. И тут усы вниз, по-украински. И над всем предостерегающая надпись:

За фальшування карается тюрмою, уверенная подпись:

Директор державноі скрабниці Лебідь-ІОрчик…

Василиса оглянулся, как всегда делал, когда считал деньги, и стал слюнить крап. Лицо его стало боговдохновенным. Потом он неожиданно побледнел.

— Фальшування, фальшування, — злобно заговорил он, качая головой, — вот горе-то. А?

Голубые глаза Василисы убойно опечалились. В третьем десятке — одна. В четвертом десятке — две, в шестом — две, в девятом — подряд три бумажки несомненно таких, за которые Лебідь-Юрчик угрожает тюрьмой. Всего сто тринадцать бумажек, и, извольте видеть, на восьми явные признаки фальшування. И селянин какой-то мрачный, а должен быть веселый, и нет у снопа таинственных, верных — перевернутой запятой и двух точек, и бумага лучше, чем лебідевская. Василиса глядел на свет, и Лебідь явно фальшиво просвечивал с обратной стороны.

— Извозчику завтра вечером одну, — разговаривал сам с собой Василиса, — все равно ехать, и, конечно, на базар.

Он бережно отложил в сторону фальшивые, предназначенные извозчику и на базар, а пачку спрятал за звенящий замок".

Допустим, что роман не протокол следствия и писатель вправе немного заострить ситуацию, преувеличить ее. Но вот еще одно писательское свидетельство, относящееся к тем же временам. Пишет Константин Паустовский: "…Когда давали сдачу в магазине, мы с недоверием рассматривали серые бумажки, где едва-едва проступали тусклые пятна желтой и голубой краски, и соображали — деньги это или нарочно. В такие замусоленные бумажки, воображая их деньгами, любят играть дети.

Фальшивых денег было так много, а настоящих так мало, что население молчаливо согласилось не делать между ними никакой разницы. Фальшивые деньги ходили свободно и по тому же курсу, что и настоящие.

Не было ни одной типографии, где наборщики и литографы не выпускали бы, веселясь, поддельные петлюровские ассигнации — карбованцы и шаги. Шаг был самой мелкой монетой. Он стоил полкопейки.

Многие предприимчивые граждане делали фальшивые деньги у себя на дому при помощи туши и дешевых акварельных красок. И даже не прятали их, когда кто-нибудь посторонний входил в комнату".

Чутко уловив суть обстановки, царившей в стане врагов молодой Советской власти, половить рыбку в мутной водице приезжали и заморские рыбаки. Например, два предприимчивых японца, некие Инуое и Сосики, отпечатали 10 тысяч знаков Сибирского правительства Колчака по 250 рублей каждый. Размах, как видим, широкий. Сделано все было не тушью и акварелью, а в типографии. Но пожадничали самураи. И попались. Однако колчаковским властям пришлось посчитаться с японскими властями, которые своих жуликов решили не выдавать.

Судили Инуое и Сосики в Японии. Первая инстанция — окружной суд в Вакояме был показательно строг. Не понимали вакоямцы, что японским жуликам дозволено на чужих землях поступать и вопреки законам. Обоих фальшивомонетчиков приговорили к каторге.

И тогда начался фарс, который в полной мере отразил взгляды правящих кругов Японии, которые делали ставку на Колчака, но видели в нем всего лишь дешевую марионетку.

Инуое и Сосики подали апелляцию. Главный оправдательный их мотив был таким: "Омское правительство" Колчака — не государство, а невесть что. И почему японцам его не пограбить? Какие японские законы это запрещают?

Пересмотром дела занимался Осакский кассационный департамент. С помощью экспертов министерства иностранных дел Страны восходящего солнца жулики были оправданы. В приговоре, оправдавшем фальшивомонетчиков, есть такие строки: "Омское правительство не представляло Россию, не возглавляло государственное целое и не являлось дружественным Японии государством (!), чьи интересы должны быть защищаемы, а потому обвиняемые не могут быть привлечены к ответственности за подделку иностранных денег". Прекрасное оправдание, не правда ли?

И в наши дни мир буржуазных финансов потрясает подпольная деятельность фальшивомонетчиков — организованных групп и одиночек. По данным зарубежной печати, фальсификация американских долларов в 1974 году велась по меньшей мере в 46 странах. В 1977 году с помощью международной полицейской службы — Интерпола — было выявлено 415 тайных мастерских, в которых фабриковались деньги.

Последней сенсацией в мире капитала стало задержание в 1984 году группы израильских граждан, промышлявших изготовлением фальшивых долларов. По некоторым подсчетам, в денежном обращении в США постоянно находится не менее десяти миллионов фальшивых долларов.

Борьба с фальсификаторами денег в США возложена не на полицию или ФБР. Существует специальная секретная служба особого назначения, входящая в состав охраны президента. Как показывает опыт, хоть служба и секретная и "особая", ей в равной мере не удается ни спасать американских президентов от пуль, ни противостоять тем, кто посягает на главную власть страны — Его Величество Доллар.

Образцом беспомощности властей в борьбе с фальшивомонетчиками стал буквально анекдотический случай, имевший место в Перу. В столице этой страны Лиме были обнаружены фальшивые перуанские банкноты — соли. Поиски, которые вела полиция, не увенчались успехом. И вдруг разгадка тайны неуловимых злоумышленников пришла сама собой. Один из преступников, отбывавших срок наказания в государственной тюрьме, донес властям, что его сообщники по заключению фабрикуют фальшивые деньги прямо в тюрьме. "Монетный двор" надежно охранялся полицией, которая "ничего не видела, ничего не ведала".