Знание-сила, 1997 № 05 (839)

С инициативой создания первого частного банка в Москве выступил В. А. Кокорев[ 6Кокорев Василий Александрович (1817— 1889) — откупщик, предприниматель, основатель Волжско-Камского банка.]. В середине 1864 года состоялось собрание учредителей, на котором принято решение назвать создаваемый банк «Московским купеческим». Руководящее ядро нового банка составляла группа учредителей из числа крупнейших текстильных фабрикантов: Т. С. Морозов, П. М. Третьяков (владелец Костромской льняной мануфактуры), И. А. Лямин, С. П. Малютин, а также П. П. Сорокоумовский и В. Д. Аксенов.

После долгих проволочек устав Московского купеческого банка был утвержден в декабре 1866 года. Первым председателем Совета банка был избран В. А. Кокорев. Чижов занял пост председателя правления. Поначалу банк размещался на Софийской набережной (в доме Кокорева), но затем переехал «в самую середину торгового московского движения», как говаривал Федор Васильевич, на Ильинку. Китай-город, московский сити, описал знаток «Москвы купеческой» П. Бурышкин: «...На трех его улицах — Никольской, Ильинке и Варварке с переулками Юшковым и Черкасским, в Теплых рядах, на Чижовском подворье,— были сосредоточены почти все фабричные конторы и амбары оптовых предприятий».

В организационную структуру банка был заложен популярный среди московских предпринимателей принцип ассоциации капитала в форме паевого товарищества (пай-акции циркулировали между первоначальными «товарищами», а для продажи их на сторону требовалось согласие всех пайщиков и специальное решение правления).

Впрочем, по предложению Чижова, указание на «товарищеский» характер банка было исключено из его устава. В результате основной капитал его за счет привлечения новых пайщиков вырос до пяти миллионов рублей (с ] миллиона 260 тысяч рублей). Операции Московского купеческого банка быстро развивались, с ними росла и доходность: дивиденд с 12 процентов в 1867 году поднялся в 1869 до 19,4 процента. Московский купеческий банк стал главным денежным резервуаром первопрестольной.

В правлении банка Чижов пробыл недолго, но успел заложить фундамент успеха первого частного московского банка. Позже в своем письме В. Печерину он, между прочим, писал: «...Хорошо быть фонарщиком, то есть засветить дело и поддерживать горение, пока это дело не станет крепко на ноги; станет и довольно. Иначе во всяком промделе через несколько лет... непременно образуется рутина, которая убийственна до крайности... У нас все любят сесть на нагретое место, а не охотники устраивать новое,— а меня калачами не корми, только дай новое, если можно, большое и трудное».

В 1869 году Чижов избран председателем правления Московского купеческого общества взаимного кредита.

Созданное «в помощь... бедному и слабокредитному торгующему люду» Московское купеческое общество взаимного кредита предоставляло ссуды своим членам для реализации различных проектов.

Не оставлял своим вниманием Чижов и свое дорогое детище — Троицкую дорогу, доведя ее до Ярославля и Вологды.

И. Аксаков вспоминал:

«...Его общественное значение росло; он пользовался неограниченным доверием за границей, его имя было и перед русскою высшею администрацией ручательством за успех и правильное ведение дела. Когда после продажи Николаевской железной дороги иностранной компании правительство приступило к продаже Московско-Курской дороги.., дело опять не обошлось без Чижова. С ним вело переговоры правительство — и важная внутренняя железнодорожная линия удержалась в русских руках. Став во главе нового предприятия, Чижов сохранил за собою председательство в правлении этой дороги до самой кончины».

В 1874 Чижов едет во Францию проходить курс лечения в Виши. Похоже, именно тогда возникла идея писать портрет «дяди Чижова» у В. Поленова и И. Репина.

Годом позже В. Поленов сообщает родителям: «...Теперь я в Виши, пишу портрет с дяди Федора Васильевича... Очень любопытно предприятие Федора Васильевича. Он очень им занят и много мне рассказывает.

Если это предприятие, то есть пароходство по Северному океану, пойдет, то дядя думает расширить предприятие, устроить там ссудный банк, начать китоловство, которого у нас еще нет, поставить тресколовство, сельделовство.., а в конце концов хочет нашим Имоченцам дать занятие; а именно: думает съездить в Шотландию, посмотреть там джиноделание и обратить в пользу, коли то окажется возможным, наш можжевельник, от которого, как вам известно, до сих пор толку мало...».

Портрет Чижова в мастерской Поленова в Париже видел И. Тургенев: «Как он побелел за это время!» В Париже — барон А. Дельвиг (май 1876 года): «...Я был на выставке картин в Palais еГ Industrie, где обращал всеобщее внимание портрет Ф. В. Чижова работы Поленова, подаренный мне Чижовым».

14 октября 1877 года Федор Васильевич составляет завещание:

«...Все то. что придется на мою долю участия в Обществе Московско-Курской железной дороги, будут ли то акции этого общества, принадлежащие мне по учредительным протоколам или капитал, все оставляю я на устройство и содержание технических учебных заведений в Костроме... Технические учебные заведения должны состоять из одного высшего училища, которое по степени учения должно равняться гимназиям с семью классами, кроме его — еще из четырех низших технических училищ: одного в Костроме, другого в Чухломе, третьего в Галиче или Макарьеве... и четвертого в Кологриве...»

14 ноября. «Утром тяжко больной,— вспоминал И. Аксаков,— он занес это роковое число в свой дневник и вписал в него несколько строк».

Что-то около десяти вечера прощается И. Аксаков. Федор Васильевич «пожал руку другу своему, прося навестить завтра и радуясь, что болезнь, видимо, проходит и ему делается лучше».

В половине одиннадцатого... мгновенный разрыв сердца... Умер на руках друга — Григория Галагана, «почти за разговором о том, как, оправившись от своей болезни, приедет к нему в Малороссию отдохнуть в деревне».

Через полчаса вернулся Аксаков:

«...Он сидел в креслах мертвый с выражением какой-то мужественной мысли и бесстрашия на челе, не как раб ленивый и лукавый„ а как раб верный и добрый. много потрудившийся, много любивший.— муж сильного духа и деятельного сердца».

Па похоронах «его все время несли на руках его сослуживцы и прислуга разных железных дорог, при которых он был главным лицом».

Из духовного завещания Ф. В. Чижова:

«...Библиотеку мою со шкафами отдаю в Румянцевский музей. Три портрета: один скульптора Витали работы Карла Брюллова, другой пожилого человека с мальчиком работы Левицкого, третий Лосенка работы его самого, отдаю в тот же Румянцевский музей. Мой дневник (Чижов вел его с четырнадцати лет) в книгах и тетрадях прошу, не позволив никому читать, передать запечатанными в тот же музей с тем, чтоб его не могли распечатать ранее сорока лет. Туда же и на том же условии передаю всю мою переписку...» •