Знание-сила, 1997 № 05 (839)

Другие люди. Не плохие, не хорошие, а из другого теста. Собирают свои знания поступками, реальными делами, всеми органами чувств.

Скажут: ну и пускай собирают. После уроков. Параллельно.

Не видим, не хотим понять, что школа практически не оставляет ребенку ни времени, ни сил, ни желания познавать жизнь так, как это ему свойственно.

Провозглашая на весь мир: «Текст, а не человек — вот мера всех вещей!», она всем своим строем утверждает этот принцип в нашем подсознании...

Только десять процентов людей способны учиться с книгой в руках.

Милослав Балабан

ПРОСТАЯ вроде мысль. Тут нечего, казалось бы, доказывать и открывать. Все знают: грамота — только один из многих способов обмена информацией, общения. Причем не обязательно ведущий, «привилегированный».

Все это очевидно. Но на бытовом, житейском уровне. Там, наверху, «в высших слоях» Большой Политики, откуда к нам приходят новые учебники, программы, идеологические установки, там пока, увы, другие аксиомы.

К тому же человеку, ослепленному успехами цивилизации (цивилизации жесткого Теста и Текста), выросшему среди компьютеров и роботов, довольно трудно доказать, что лишь машины не работают без кода. Люди умеют понимать друг друга с полуслова, жеста, интонации, по взгляду, даже по молчанию. И именно такой — «бескодовой» — и станет, очевидно, школа наступающей постиндустриальной фазы развития человечества.

Многие древние пророки и философы были неграмотными, открыто презирали письменное слово. Сократ, по одной из легенд, запрещал ученикам записывать свои речи. Возможно, потому, что, как предостерегает один из героев Платона (египетский царь Тамус), обучение письму «сделает людей трудными для общения... В души людей они (письмена.— А. 3.) вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память: припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри сами собой».

«Я заметил,— как бы вторит этому пророчеству крупнейший философ и гуманист нашего века Эрих Фромм,— что память людей неграмотных намного превосходит память хорошо образованных жителей развитых стран. Этот факт позволяет предположить, что грамотность отнюдь не является тем благом, которым ее представляют».

Странствуя по европейским школам, Лев Толстой еще сто с лишним лет назад заметил: «9/10 школьного народного населения выносят из школы лишь механическое умение складывать буквы и выводить слова». То есть образование приобретается народом «совершенно независимо от грамоты». От школы, видимо, осталась только «одна деспотическая форма почти без содержания». Вот почему: «Грамотность — одно из случайных, мало значащих обстоятельств образования, одно из бесконечного числа его орудий», а вовсе не «альфа и омега» просвещенности, культуры, образованности.

Обратим внимание, что выводы Толстого, сделанные на глазок, практически совпали с данными сегодняшних дорогостоящих исследований.

Школа в итоге оказалась перед жестким выбором, на перепутье: продолжать по-прежнему учить только 10 процентов своих подопечных или стать другой, перекроить себя под нужды и запросы юных поколений?

Вот в чем принципиальное, всемирное открытие. И мы вправе гордиться тем, что честь его научной расшифровки и обоснования принадлежит российскому ученому, доценту МГУ Милославу Александровичу Балабану.

В своих замечательных работах и газетных публикациях (таких, как «Школа-парк», «Бесплатная реформа», «Право на неграмотность», «Новая жизнь без революций») он доказал, что именно ничем не ограниченная «диктатура Текста» и мешает развернуться рыночным реформам в школе во всю мощь. Любая монополия противоестественна, тем более в образовании, где она ставит одних («буквоедов») в более привилегированное положение по отношению к другим. Вот почему дети бегут из классов, где любое знание преподается лишь «сквозь грамоту». Мы сделали из грамоты фетиш, провозгласили чуть ли не единственным окном в мир знаний. Печально, но другого способа учить всех и всему у класс-школы нет. И потому она реально только тем и занимается, что прямо записывает в память поколений тысячи страниц готовых истин — своего рода служебных инструкций, лишая большинство ребят нормального развития, зачисляя с детства в неучи и дураки по своей, якобы самой точной, шкале грамотности. Если так пойдет и дальше, уже завтра девяносто процентов людей окажутся в положении вечно невостребованных чужаков на «пиршестве ума» для избранных.

Что же отсюда следует? Какие выводы для практики? Школа, настаивает М. Балабан, должна наконец стать тем, чем уже много лет прикидывается,— открытой службой народного образования. Иначе говоря, стать сетью гостеприимных студий, открытых на вход и выход. В любую минуту. Для всех. Но как на практике осуществить сей утопический проект — по чьим эскизам, образцам? И где уверенность, что все это не пошатнет фундаментальные устои общества?

...А НАЧАЛОСЬ все с пустяка, можно сказать, с курьеза. Указка, глобус (карта). Надо отыскать Индийский океан... •

1. Вступил в строй Жигулевский пивзавод.

2. В Берлине появились первые в мире телефоны-автоматы.

3. Этот год считается годом рождения эстрадного искусства. 18 ноября в Париже открылось первое на свете кабаре — «Ша ну ар».

4. Подписание австро- русско-германского договора о нейтралитете: возобновление «Союза трех императоров».

5. Василий Иванович Суриков написал картину «Утро стрелецкой казни», Виктор Михайлович Васнецов — «Аленушку», а Эдуард Мане — «Бар в Фоли- Бержер».

6. Исполнительный комитет «Народной воли» обращается к царю с письмом, обещая отказаться от террора в случае амнистии по политическим делам и созыва народных представителей «для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни».

7. Николай Семенович Лесков написал «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе».

8. Николай Андреевич Римский-Корсаков написал оперу «Снегурочка», а Модест Петровкы Мусоргский умер, не окончив «Хованщину».

9. Был убит царь Александр II.

1. Появились в продаже напитки в металлических банках.

2. Джордж и Айра Гершвин создали оперу «Порги и Бесс».

3. Продажа КВЖД за 140 миллионов иен государству Маньчжоу-Го.

4. «Кремлевское дело» по обвинению сотрудников аппарата ЦИК в подготовке покушения на Сталина. Судебный процесс по делу «Московского центра», якобы возглавляемого Г. Е. Зиновьевым и Л. Б. Каменевым