Знание-сила, 1997 № 05 (839)

А почему я с такой тупостью повторяю эти слова, словно заклинание, которое почему-то всплывает во мне среди всего этого шума? Перестаньте же в конце концов шуметь! Проклятый сосед {9}. И откуда они? То ли из Песни Песней, то ли из Арагона? Наверное, и оттуда, и оттуда. Наверное, Арагон их украл из Песни Песней. Какой гад! А тут еще о каких-то конфликтах. Какие вообще конфликты! Вроде бы все в порядке, только вот людей боюсь, смотрят они на меня все время изучающе и осуждают, хоть на улицу не выходи.

Эдгар Эйде. «Фокусник», 1948 год

Искал еще какие-нибудь книжки по психологии, но дома нет ничего. Пошел в магазин, смотрю — а там книжечки, красивые такие и не очень толстые в синеньких суперобложках. Классика зарубежной психологии, написано. Ну, купил парочку. Карл Роджерс и Фредерик Перлз. Читаю Роджерса. Елки! Да тут прямо про меня. Написано, что страдает наш брат от несоответствия своего представления о себе и окружающих взглядов, вернее — реальности и представления о ней. И что же делать? Теплое принятие психотерапевта, написано, все излечит. Принимайте себя и других. Да где же найти такого, чтобы принимал? Где ты, Карл Роджерс моей страны? Где психологическая группа, в которую можно было бы вписаться на год-полтора?

Так откуда все-таки эти слова? Не будите меня, если вы... если вы... что, никак не могу вспомнить, не... если вы... любили, кого? разве я кого-то любил? Ах, эту! Но разве это любовь. Я помню, как ждал се на мосту, а она все не приходила, а я ждал и говорил себе, что через десять минут брошусь вниз, если она не придет... Но разве это любовь {10}? Не будите меня, гады!

Никак не могу избавиться от ощущения, что потерял что-то, и все время под ноги себе смотрю, головой даже как-то о тумбу ударился, лоб рассек {11}. Осознать что? Фрейд посоветовал бы, наверное, осознать. Ну хорошо, я любил ее, я потерял ее, что дальше? Потому что я — сволочь! Нельзя любить такого, лучше уж и не жить. Да еще тело с головой шея не соединяет, что бы это такое значило?

Соседа своего опять встретил, он опять не поздоровался, а протиснулся как-то боком, бочком, скользь... и в дверь. Почему я его ненавижу? Что? Говорите, что он на меня похож, потому и ненавижу, что я тоже не умею здороваться? Что людей боюсь? Да вы что?! Да я с каждым встречным-поперечным готов не только курткой поделиться, я ему всю душу отдать готов.

Хотя публикуемая тут статья не является клиническим материалом, она описывает некий процесс — обычный и универсальный для всех людей без исключения, включая детей, процесс, с которым часто сталкиваются психологи и психотерапевты. Человек переживает его как болезненный и патологический, он склонен легко вытеснять его из памяти. А между тем именно так происходят просто нормальное развитое и рост человека — с большею или меньшею степенью остроты. Такое состояние часто называют «кризисом», мы же предпочитаем говорить о процессе дезинтеграции — реинтеграции или переживании «рождения», об опыте «смерть — воскресение».

Автора настоящих комментариев всегда изумляло неведение людьми (а также специалистами, работающими с людьми) этого процесса, выпадение из памяти сопутствующих ему переживаний и неосознанность его позитивных аспектов.

1 • Само возникновение мысли неразрывно связано с этим процессом дезинтеграции — реинтеграции. Вспомним теорию психоаналитиков британской школы о связи возникновения мышления у младенца с отсутствием груди матери.

2 • Шея — часто символический мост между умом и сердцем, эмоциями, телом (поскольку люди нашей культуры воспринимают свой ум помещающимся в голове, что вовсе не самоочевидно и пе у всех людей так). Посему «отсутствие шеи» — одни из многочисленных признаков дезинтеграции, которыми наполнен комментируемый текст.

3 • Сердцебиение — обычный . физический знак того, что тело достаточно вовлечено в процесс дезинтеграции — реинтеграции. Интересно, что пока тело не вовлечено достаточно полно, дезинтеграция не сопровождается реинтеграцией.

4 • Монолог. См. примечание 1. Монолог с самим собой — ментальное выражение дезинтегрированности, при углублении процесса обязательно становится диалогом, которому придает драматизм внутренний конфликт. Не вдаваясь в подробности, скажем, что внутренний конфликт — основная движущая сила человеческого новедения для всех психодииамических подходов в психологии. С их точки зрения, конфликты всегда есть, но становятся явными в тех случаях, когда психологической защиты недостаточно. С нашей точки зрения, целесообразнее говорить не о «конфликте», а о проявлениях здоровой полярности человека, переживание которой хотя и является часто болезненным, ведет человека к большей цельности.

5 • Мы видим, что в сознании появились агрессия и смешанная с ней сексуальность,— для психоанализа основные подавленные влечения человека, практически всегда участвующие во внутреннем конфликте. В нашей интерпретации — важные силы человека, которые всегда оживают при вхождении в процесс дезинтеграции — реинтеграции, хотя совсем и не являются обязательным содержанием любого конфликта. Они обязательно вступают в конфликт если не с обществом, то со структурами психики, называемыми в психоанализе «супер-эго», преодолеть которые необходимо для реинтеграции.

6 • Признаки «кризиса идентичности» (Э. Эриксон), воскрешающего подростковые проблемы, всегда являются существенной частью процесса дезинтеграции — реинтеграции.

7 • Склонность цепляться за концепции и авторитеты (доктор) — обычный непродуктивный способ справиться с «проблемой» в таком состоянии. Стремление все объяснить и понять, чтобы обрести чувство концептуального контроля над процессом, безрезультатно (или является психологической защитой). Так, автор этих комментариев практически не встречал ни одного человека, которому бы чтение психоаналитической литературы помогло достичь реинтеграции. «Таблетки», подавляющие тревогу,— также неэкологичный подход к процессу. Тут мы не намерены вдаваться в подробности психотерапевтических подходов к таким состояниям.

8 • «Не будите» — без клинического исследования, конечно, невозможно понять, какой смысл эти слова имеют для героя настоящего текста. «Пробуждение» — часто символ рождения. Кроме того, веномним, что в нашей культуре, как правило, долгое время детства человека будит мать утром, чтобы отправить в холодный внесемейный мир (школа, детский сад), и это тоже как ежедневное рождение из психосоциальной утробы семьи в мир. Посему в этих словах мы видим протест против «рождения» в мир при посредстве авторитетов детства, а значит, стремление к «новому рождению» и одновременно неготовность «родиться».