Знание-сила, 2008 № 11 (977)

С этой телеграммы началась нерегулярная переписка ученых. Видимо, Оксман, отвечая на телеграмму (письмо не сохранилось), рассказал Нечкиной о своем юбилее и послал сборник «Из истории движения декабристов», где была опубликована его большая статья о декабристах. В ответ Нечкина писала:

«Дорогой Юлиан Григорьевич!

Очень рада была получить от Вас письмо. Приятно знать, что Ваш юбилей был тепло отмечен. Я хотела раньше ответить на Ваше письмо, но конец года и страшная перегрузка помешали.

Особенно обрадовала меня Ваша точка зрения на Общество Соединенных славян, как на организацию, в идеологии которой наличествовали демократические элементы и стремление опереться на народ. Б.Е.Сыроечковский, ранее разделявший эту точку зрения, теперь изменил позицию, и, каюсь, я заподозрила его редакторскую руку в двух последних абзацах Вашей превосходной статьи о «Пифагоровых законах» и «Правилах соединенных славян». Так хотелось бы видеть в концовке статьи формулировки, имеющиеся в Вашем письме».

Нечкина оказалась права в своих подозрениях насчет редакторской правки, внесенной в текст статьи Б.Е.Сыроечковским: «Ваши подозрения, что концовка моей статьи принадлежит не мне, а Б.Е.Сыроечковскому, — отвечает Оксман, — совершенно основательны. <...> Вообще говоря, никто и никогда меня так варварски не кромсал, искажая и сокращая мои страницы и включая в них, без согласования со мною как с автором редакторские строчки, как это произошло в сборнике> «Очерки по истории движения декабристов». Мне показали только перед подписью его к печати третью корректуру, показали ее в Москве, где я не располагал оригиналом своей работы и потому мог ограничиться лишь резким протестом против самовольного вторжения в мою работу как официальной редакции сборника, так и работников Госполитиздата. Б.Е.Сыроечковский после этого кое-что восстановил, но статья в целом оказалась изувеченной. Разумеется, я мог бы добиться изъятия ее из сборника, но на это у меня не хватило духа, в чем сейчас каюсь. В вопросе об Обществе Соединенных Славян я гораздо ближе к вам, чем к Н.М.Дружинину и Б.Е.Сыроечковскому. Мне представляется, что все попытки втиснуть идеологию вдохновителей Соединенных> славян в рамки «дворянской революционности» с начала и до конца несостоятельны, а апелляция к известным ленинским тезисам о первом этапе освободительного> движения в данном случае схоластична и примитивна. Нельзя подменять «конкретный историзм» абстрактными цитатами, нельзя игнорировать фактов, свидетельствующих о ростках революционно>- демократической мысли в конце XVIII и в начале XIX столетия>, равно как нельзя игнорировать и фактов существования разночинской интеллигенции до Белинского. Разумеется, ведущую роль в освободительном движении начала XIX в. могли играть только дворянские революционеры; в этом и трагедия Борисовых, Люблинского, Горбачевского, Выгодовского и других. Вы правильно противопоставили их «южанам», но сделали ошибку, не подчеркнув исторической обреченности на неуспех. В условиях 10 — 20-х годов, всего того, что противостояло генеральной линии дворянских революционеров».

Нечкина успела учесть работу Оксмана и поместить сноски на нее в уже почти готовый к печати двухтомник «Движение декабристов», который отправила Оксману, видимо, в начале 1956 года.

Второй справа в первом ряду — Юлий Оксман

«Дорогая Милица Васильевна, только 7 марта я возвратился из пятинедельной командировки в Ленинград и был несказанно обрадован ожидавшим меня пакетом — двумя томами «Декабристов».

Приношу вам саму искреннюю благодарность и за ваш дорогой для меня подарок и за все те упоминания обо мне и моих работах, которые рассеяны в ваших книгах.

Я, конечно, сразу же перелистал оба тома «Декабристов», но только перелистал, пропуская целые главы, не вникая еще в аргументацию, не углубляясь в примечания, не взвешивая «pro» и «contra». После командировки я так перегружен всеми факультетскими делами, обязательствами, лекциями, диссертациями, что читаю ваших «Декабристов» только в минуты «передышки». Мне кажется, что ничего более яркого и талантливого я очень давно уже не читал, не исключая и нашу художественную литературу. Это не значит, что мне уже не хочется с вами спорить. Наоборот, я со многим совсем не согласен (но вы меня убедили, что «Записки неизвестного» Горбачевскому не принадлежат!). Как только дочитаю вашу работу до конца; пришлю вам подробную реляцию. А еще лучше было бы поспорить с вами «de visu» — впрочем не только «поспорить», за главное, за основное вас можно только приветствовать, поздравлять с победами, радоваться успехам».

Ответ Оксмана весьма дипломатичен. Он был искренне тронут и самим подарком и доброжелательными в целом ссылками Нечкиной на его работы. Однако обещанную «подробную реляцию» он так и не прислал. Кроме «художественного» литературного стиля Нечкиной, Оксман не смог, при всем желании, найти ничего хорошего во всем двухтомнике. Единственное, с чем он согласился, — это то, что член Общества соединенных славян И.И.Горбачевский, не является автором известных записок о восстании Черниговского полка. Кстати сказать, современные исследователи не видят серьезных оснований для опровержения авторства Горбачевского, установленного еще в XIX в.

В 1956 году Оксман становится старшим научным сотрудником ИМЛИ, а в 1958 окончательно переезжает в Москву. В этом же году выходит 7-й том сборника «Восстания декабристов». Это издание следственных дел членов тайного общества, начатое еще 1920-е годы, в послевоенный период выходило под редакцией Нечкиной. Седьмой том — особый. Он содержит в себе «Русскую правду» и другие сочинения лидера Южного общества Пестеля. Подготовка его к печати началась еще в довоенное время тремя выдающимися историками и текстологами. С.Н.Черновым, А.А.Покровским и Б.Е.Сыроечковским. Издание было готово в канун войны, но выйти в свет не успело, и набор был рассыпан. В послевоенное время, когда из трех участников в живых остался только Сыроечковский, Нечкина взялась курировать новую подготовку к печати этого многострадального тома. В июле 1958 года издание увидело свет. Запись в дневнике Нечкиной: «Реально вышла в свет! Вышла в свет! В нач[але] июля 1958 г. уже всем рассылала экземпляры».

Оксман получил дарственный экземпляр одним из первых и в письме от 8 июля 1958 года благодарил Нечкину:

«Дорогая Милица Васильевна, не нахожу достаточно сильных слов, которые могли бы передать мою радость, когда я развернул полученный из редакции «Литерат<���урного> Наследства» пакет и увидел «Русскую Правду». Я бесконечно счастлив, что дожил до этого дня, — и хорошо понимаю, что без вашего участия эта книга или вовсе не увидела бы света или лишена была того высокого научного уровня, который вы ей обеспечили. Я хорошо помню, как начиналась работа над «Рус<���ской> Прав<���дой>» С.Н.Черновым, в каком он оказался тупике, подойдя к текстологической работе к этому памятнику с мерками старозаветных традиций Археографической комиссии, как медленно и трудно рождались первые варианты издания, и как в конце концов победили ваши принципы текстологического и источниковедческого исследования. Со слов С.М.Бонди, я еще несколько лет тому назад был в курсе и той борьбы, которую пришлось вам вести с Б.Е.Сыроечковским, большим, конечно знатоком декабризма, но в области источниковедения стоящего на самых архаических позициях. Я уж не говорю о его ошибочных и претенциозных суждениях о датировке «Рус<���ской> Правды», которые вы так блистательно разбили, походя, в своей вводной статье.