Знание - сила, 2007 № 04 (958)

Наиболее основательная научная реконструкция истории внешних конфликтов на северо-западе Аляски принадлежит Э. Берчу. Он считает, что военные столкновения в регионе были частыми, обычно в них участвовали небольшие отряды (военные альянсы между разными поселками были редкостью), которые следует описывать как неспециализированные отряды милиционного типа. По Берчу, главным мотивом вооруженных набегов в первой половине XIX века была месть. Другие возможные причины — стремление похитить чужое, контроль товарообмена или территориальная экспансия — вероятно, были значительно менее важными. Представляется, что эта модель применима ко всему району Берингова пролива в период до середины XVII века.

Начиная с середины XVII века Россия предпринимает попытки распространить политическое и экономическое влияние на азиатскую сторону Берингова пролива. Начало русской колонизации имело целый ряд важных следствий для западной части региона. С одной стороны, это переход чукчей к крупномасштабному оленеводству, то есть появление принципиально иного экономики (приход русских в регион был, по крайней мере, одной из причин этого важного изменения). С другой стороны, появление европейских товаров, доступ к которым стал возможен благодаря ярмаркам, проходившим в западной части Чукотки, изменило существовавшую до этого структуру товарообмена в регионе. Европейские товары через Чукотку и далее через Берингов пролив стали проникать в самые отдаленные районы Аляски. Аляскинцы выменивали их на меха. В конце концов сложилась новая конфигурация властных отношений в регионе: жители западного берега пролива оказались в гораздо более выгодных условиях, так как, с одной стороны, находились ближе к источникам новых товаров, а с другой — оказались причастными к экономически выгодным занятиям оленеводством.

Все эти перемены нашли отражение и в структуре внешних конфликтов. Оленные чукчи, в отличие от аляскинских эскимосов, вынуждены были противостоять попыткам русских подчинить их. Появился качественно новый тип межгрупповых альянсов, развивались военные технологии и тактика. При этом сами оленные чукчи постоянно воевали с окружающим коренным населением, поскольку им нужны были все новые пастбища. Наконец, появление в регионе европейских товаров делало набеги в экономическом отношении более привлекательными, чем когда-либо ранее. У населения приморских поселков (эскимосы и береговые чукчи) также появился новый мотив для нападений на аляскинские прибрежные поселения: женщины и дети, похищенные во время таких набегов, были предметом выгодного обмена с оленными чукчами, которым всегда требовались рабочие руки и которые нуждались в источнике новой рабочей силы.

Изменения, произошедшие в структуре вооруженных конфликтов после середины XVII века, позволяют по-новому взглянуть на вопросы, сформулированные в начале работы. Беспрецедентная по масштабам и интенсивности новая военная активность (имевшая направление с запада на восток), скорее всего, вытеснила из памяти события, связанные с внешними конфликтами на других направлениях. Подверженность изменениям и реинтерпретациям — вообще характерная черта передаваемых устно воспоминаний. Свою роль в перестановке акцентов в коллективной памяти, несомненно, могли сыграть и политические события ХХ века. Примеры такого влияния легко обнаружить. С одной стороны, на это указывает тот энтузиазм, с которым аляскинцы (особенно те, кто вырос в годы холодной войны) в подробностях обсуждают нападения с азиатского берега. С другой стороны, о том же самом говорит стремление наших чукотских рассказчиков представить отношения коренного населения Чукотки и Аляски «в розовом свете»; не в последнюю очередь это объясняется прагматическими соображениями, так как для населения Чукотки доступ на Аляску сегодня стал ценным ресурсом. Это, в свою очередь, ведет к постепенной реинтерпретации исторических событий.

Комбинация культурных факторов и внешних воздействий, в конечном счете, и объясняет «шутки памяти» на берегах Берингова пролива.

(По страницам «Трудов факультета этнологии» Европейского университета в Санкт-Петербурге публикацию подготовила Е. Ускова.)

Рафаил Нудельман

Столетие со дня рождения академика С.П. Королева, предстоящий полувековой юбилей первого искусственного спутника Земли вызвали новую волну интереса к разного рода космическим проектам. Казавшиеся несбыточными идеи, которыми были движимы первые энтузиасты межзвездных путешествий, сегодня получают совсем иную, основанную на опыте последних десятилетий, практическую поддержку. С другой стороны, человечество узнает все больше о грядущих опасностях, грозящих его выживанию.

«Рано или поздно такие бедствия, как столкновение с астероидом или ядерная война, могут стереть людей с лица Земли.

Но если человечество распространится в космосе и установит независимые колонии на других планетах, его будущее будет спасено», — заявляет видный британский астрофизик Стивен Хокинг, собирающийся, несмотря на разбивший его паралич, отправиться в космос самолично. Люди, по его мнению, через 20 лет должны будут обосноваться на Луне, а еще через пару десятков лет смогут обзавестись колониями на Марсе.

Как это, даже на нынешний взгляд, ни фантастично звучит, недавняя история космонавтики заставляет умерить скепсис.

Тем более, когда на наших глазах происходят беспрецедентные, немыслимые совсем недавно соревнования устремленных в космос подвижников, о которых и пойдет сейчас речь.

В середине октября прошлого года на аэродроме Лас Кручес в штате Нью-Мексико состоялось необычное состязание. 12 команд вступили в борьбу за два весомых приза, каждый размером в 200 тысяч долларов. Первый из них предназначался той команде, которая представит не менее двух метров тончайшей проволоки, удовлетворяющей бы определенным условиям. Второй приз был назначен за разработку такого устройства, которое с помощью внешнего источника энергии могло бы вползать — опять же по проволоке — на высоту 200 футов (порядка 70 с лишним метров) быстрее, чем за 50 секунд. К концу второго дня соревнований жюри отобрало четыре из двенадцати команд для финального тура. Увы, оба приза остались невостребованными. Как заявил организатор соревнований господин Бен Шелеф из фирмы Spaceward Foundation, ближе всех к победе подобралась команда Саскачеванского университета из Канады, — ее устройство проделало путь по проволоке за 52 секунды. Эти злосчастные две секунды стоили канадцам двухсот тысяч долларов.