Знание - сила, 2007 № 03 (957)

Не подлежит никакому сомнению тот факт, что в России была только одна политическая традиция — византийская, ведь даже алфавит Русь получила из рук греков Кирилла и Мефодия, учеников патриарха Фотия, отправившего их для просвещения славян. О заимствовании у Византии стиля политического управления и религии упоминалось выше.

Попытки приведения России к «европейским стандартам» вполне можно объяснить и куда прозаичней. Исторически сложившиеся, густо заселенные, пользовавшиеся гораздо большими свободами и вольностями, по сравнению с населением Руси- России, европейские народы постоянно шли на несколько шагов впереди в плане технического прогресса. И именно этот фактор притягивал взгляды и вызывал брожение умов отечественных государственных лидеров. Так соблазнительно было представить себя европейским монархом, а свою страну органичной частью Европы!

И с приходом каждого очередного «мессии» начиналась целая феерия преобразований, а, как известно, недостаток ума и образованности обыкновенно с лихвой компенсируется избытком деятельности. Начинали «рубить окна» в Европу, заставляли брить бороды и менять московские кафтаны на европейское платье, приучали пить кофе и курить табак, разговаривать в обществе по-французски, иначе именовать чиновников, но все тщетно. Европа оставалась Европой, и Россия, несмотря на все усилия, на вершок к ней не приближалась. Все преобразования подобного рода, как это видно из истории, заканчивались одним, а именно полным провалом очередных «назревших», «жизненно необходимых», «европейски ориентированных» и так далее реформ. Как гласит древняя мудрость, «согласного судьба ведет, а несогласного тащит». И после очередных реформ неумолимый рок выводил Россию на ее исторический цивилизационный путь, превращая в руины плоды реформ и погребая под ними десятки и сотни тысяч наших соотечественников. Кто еще в этом не вполне убежден, пусть окинет взглядом русскую историю, даже не вдаваясь в мелкие подробности, а лишь обратит внимание на самые яркие и гротескные примеры подобных явлений, с грустью осознает обоснованность наших замечаний.

Выражая мнение многих ведущих ученых современности, Международный комитет по будущим ускорителям при Международном союзе фундаментальной и прикладной физики объявил о решении объединить усилия научных центров мира в создании ускорительного комплекса нового поколения — электрон-позитронного линейного коллайдера (ILC). Это решение обсуждалось прошлым летом на 33-й Международной (Рочестерской) конференции по физике высоких энергий в Москве, в том числе рассматривались варианты размещения ILC в разных странах. На это сегодня претендуют Германия, Россия (Дубна), США и Япония.

Открывая пресс-конференцию, проходившую в рамках Рочестерской конференции в Москве, ее ведущий — сопредседатель оргкомитета, директор ОИЯИ член-корреспондент РАН Алексей Сисакян — ввел присутствующих в тему такими словами: «В области физики частиц за последнее десятилетие произошли поистине революционные открытия, которые изменили представления об окружающей нас природе. На рубеже столетий тоже ожидали неожиданности — казалось бы, устойчиво держалась Стандартная модель, но вдруг выяснилось, что Вселенная на 95% состоит из некой темной энергии, темной материи, и сейчас наступает время новых экспериментов, которые будут проведены на гигантских ускорителях и позволят пролить свет на эти загадки природы...»

Академик Александр Скринский, также сопредседатель оргкомитета Рочестерской конференции, сообщил журналистам, что сейчас в ЦЕРН завершается первый, по сути дела, глобальный проект, в котором участвуют все ведущие страны с достаточно высоким научно-техническим потенциалом и традициями исследований в этой области науки: «Сама по себе эта установка — Большой адронный коллайдер (LHC) — является значительным шагом вперед по тому пределу энергий, который будет достигнут. Но для полного изучения этой области энергий требуются не только сильно взаимодействующие частицы, протоны или ядра, но и встречные пучки электронов и позитронов... И этот электрон-позитронный коллайдер должен быть еще в большей степени общемировым проектом. Конечно, это довольно дорогая машина — несколько миллиардов долларов, и для ее создания требуется немало времени и усилий. Вообще эти машины будут работать параллельно, дополняя друг друга. До окончательного решения: где, как, в каких организационных формах строить эту установку, — дорога длинная. Думаю, десять лет — это оптимальный срок, а потом наступит эпоха сбора урожая с электронпозитронного коллайдера».

Если будет принято решение о строительстве Международного линейного коллайдера под Дубной, на севере Московской области развернутся работы по воплощению этого грандиозного проекта. На карте видно, как планируется протянуть по этой территории пятидесятикилометровый в перспективе тоннель, в котором должен разместиться будущий ускоритель

Директор немецкого исследовательского центра DESY профессор Альбрехт Вагнер дополнил рассказ российского коллеги своим видением особенностей этого мегапроекта: «В последние полгода были выработаны две стратегии — в Америке и в Европе. США должны привлекать международное сообщество для построения этой установки. В Калифорнийском технологическом университете работает большая группа специалистов — 60 человек из разных стран мира под руководством профессора Барри Барриша. Они подсчитают первые денежные затраты, затем перейдут к стадии технической разработки проекта. Вслед за этим настанет очередь политических переговоров и решений.

Несколько слов о том, как мы это будем делать. LHC заработает уже в этом году. В его строительстве принимали участие многие центры, которые находятся в странах-неучастницах ЦЕРН, в том числе в России. ILC — это пока еще проект. В основном сегодня ведутся глобальные проектные разработки, и в течение двух-трех лет предстоит обеспечить политическую поддержку создания коллайдера и начать строительство установки».

— Как вы расцениваете шансы Дубны? Будет ли коллайдер размещен в нашем регионе? — на эти вопросы А. Вагнер ответил так:

— Да, я знаю об этом намерении Дубны. Конечно, это будет политическое решение, и оно зависит от того, насколько заинтересовано правительство вашей страны, сколько средств оно готово вложить в этот проект, какие предоставит условия.