Знание - сила, 2007 № 03 (957)

Теоретически — это уже дело отдаленного будущего — можно маскировать и крупные объекты, например, скрывать космические корабли от телескопов, ведь те ведут наблюдение в длинноволновом диапазоне. Подобным приемом пользовались, похоже, и герои «Star Trek», ловко ускользавшие от станций наблюдения очередной внесолнечной планеты.

Так что рынок «незримых товаров» обещает огромную прибыль. Исподволь, неприметно они войдут в наш обиход.

В интервью сайту perst.isssph.kiae.ru В. Г. Веселаго рассказал: «Конечно, я никогда не забывал об этой своей работе и следил за публикациями по этой и смежной темам. Я не сомневался, что рано или поздно данная идея будет реализована... Примерно в 1964 году я с группой своих сотрудников занимался проблемой возбуждения и распространения электромагнитных волн в металле, точнее, в так называемой плазме твердого тела. Мы оказались первыми, кто наблюдал непосредственное прохождение электромагнитных волн сквозь массивные (толщиной порядка одного сантиметра) образцы металла — это был висмут. Естественно, что изучались различные варианты эксперимента и, в частности, тот хорошо известный случай, когда эффективная диэлектрическая проницаемость плазмы твердого тела оказывалась меньше нуля и волна не могла распространяться, так как коэффициент преломления оказывался мнимым. И вот тогда я задал сам себе вопрос — а что будет, если среда, в которой распространяется волна, будет иметь одновременно отрицательные значения и электрической, и магнитной проницаемости. Далее последовал достаточно полный анализ проблемы, и родилась основная публикация по этой теме — в журнале «Успехи физических наук». Поэтому реализация западными коллегами нашей идеи на базе композитного материала. явилась существенным прорывом на этом направлении».

Каких только стрел не было пущено в сторону науки в последние годы, каких только обидных эпитетов не удостаивалась она на рубеже столетий! Вера в ее всемогущество, сопровождавшая нас с Эпохи Просвещения, увы, угасала по мере внедрения в самые разные области нашей жизни достижений спровоцированного ею же прогресса.

«Те объяснения, которые предлагает наука, являются частными, недостаточными и несовершенными»; «Как это ни печально, но сегодня наука нужна только тем, кто в ней работает», — признаются отечественные ученые, профессор МГУ Дмитрий Соколов и профессор Ростовского госуниверситета Вячеслав Малышевский, размышляющие об изменениях в отношении общества к науке.

Привкус разочарования, неоправданных надежд отмечается не только на нашей, российской почве. «Мы столь умны, что никто, кроме посвященных, не может понять, чем именно мы занимаемся»; «Ведь именно наука, пытаясь усовершенствовать мир, своими отточенными методами и разнообразными технологическими новшествами разрушила нашу традиционную веру в прогресс». Это уже взгляд «с другого берега», анализ зарубежных специалистов и ученых — нашего бывшего соотечественника Юрия Магаршака и американского профессора Джея Толсона. В нем, пожалуй, отражается общая тенденция перехода от поклонения науке к отрицанию ее способности решить всевозможные накопленные человечеством проблемы, ответить на новые вызовы времени.

Но, может быть, столь радикальные оценки — свидетельство плодотворного по сути своей кризиса, когда ревизуется немыслимо огромный, во многом просто неосмысленный, не обращенный к человеку, отчужденный от него, а потому и невостребованный багаж научных открытий и методов? Не породит ли этот кризис новый, насущный сегодня вклад науки, необходимый прежде всего вступающим в жизнь поколениям, которым и предстоит распорядиться оставленным наследством — кажущейся такой неповоротливой и ненужной громадой знаний?

Надежды на это дают поиски молодых. В опросах молодежи (их анализом мы завершаем «Главную тему») выясняется: «За стремлением к высшему образованию многие усматривают не только прагматические мотивы, но и тягу к интеллектуальному и духовному росту». Внушает оптимизм и нескончаемая череда разного рода «интеллектуальных форумов», о работе которых мы постоянно рассказываем, что подтверждает востребованность лозунга «Знание — сила!» Поэтому никаких итогов материалами этой «Темы» мы не подводим, напротив, мы уверены, что к ней еще не раз вернемся.

Дмитрий Соколов

Все мы слышали, что физика и математика — особенные науки. Добываемая ими научная истина особенно хороша, она отличается точностью и неопровержимостью. Она гораздо лучше той истины, которую добывает биолог, не говоря уже о филологе. Эти науки так и называют — точными.

Научный фольклор широко поддерживает эту точку зрения. Физики охотно называют расплывчатые и бессодержательные места в работах коллег филологией. Известно изречение о том, что зрелость науки определяется использованием ею математики. Знакомые биологи, геологи и археологи время от времени начинают просто млеть, когда возникает надежда приспособить что-нибудь из математики к решению их проблем. При этом считается, что применение математики поднимает изучение вопроса на совершенно новый уровень. В качестве научного аргумента предлагается утверждение, что результат получен на компьютере, причем не на каком-нибудь, а на очень хорошем (специалист по прикладной математике сказал бы «на Крее», но если человек разбирается в том, какие бывают компьютеры с параллельными процессорами, то он уже обычно не столь легковерен).

В развитие этого поверия многие полагают, что математика — более зрелая и важная наука, чем физика. Один из классиков физики XX века Юджин Вигнер написал широко известную статью о непостижимой эффективности математики в физике. Представление о том, что неплохо насытить статью сложными формулами (может быть, не очень нужными), свойственно многим физикам и, к сожалению, определяет облик многих важных физических журналов.

Нельзя отрицать, что в этом расхожем суждении много верного. Действительно, физика в связке с математикой прошла многие испытания и достигла таких высот, которые и не снились многим наукам. Несомненно, что в одиночку им это было бы не под силу. Возникает естественное желание совершить подобный рывок на территории других областей знания. Так возникла социология, которую можно рассматривать как попытку подойти к изучению общества с мерками физики. Опять же, трудно отрицать, что на этом пути многого удалось достичь.