Знание - сила, 2007 № 02 (956)

Все это заставляет ученых с сомнением относиться к гипотезе об использовании трепанации исключительно в ритуальных целях. Впрочем, женские черепа со следами такого лечения по- прежнему попадаются крайне редко. Одна из возможных причин — женщины редко охотились или воевали, а потому шанс получить серьезную травму головы был для них значительно ниже, чем для мужчин.

Все началось с одиннадцати зубов, которые нашли в местечке Мехргарх на территории современного Пакистана, к западу от долины Ганга (некогда здесь находилось древнейшее в этой части Азии поселение земледельцев). А уж потом палеоантрополог Роберто Макьярелли обнаружил в этих зубах небольшие дырочки диаметром от 1,3 до 3,2 миллиметров, а глубиной — от 0,5 до 3,5 миллиметров.

Эти отверстия имели необычную — правильную коническую или цилиндрическую — форму и были выполнены очень тщательно. По всей видимости, предположил ученый, их просверлили кремневыми сверлами: «Точность обращения с инструментом просто невероятна». В одном случае древний дантист ухитрился даже высверлить зуб с внутренней стороны.

Пока трудно представить себе, как проходила подобная процедура. Возможно, древние врачи использовали сверло, в которое вставляли тонкие кремневые насадки. По крайней мере, сверлильные головки археологам тоже довелось найти. Вместе с коллегами из университета Пуатье Макьярелли изготовил миниатюрное сверло из кремня и убедился, что с помощью такого острого инструмента можно меньше, чем за минуту, проделать отверстие в зубной эмали, наподобие доисторического.

На краях отверстий заметны особые повреждения, которые возникают, когда человек пережевывает пищу, и, значит, зубы сверлили живым людям, которым впоследствии еще не раз пришлось попользоваться даром доисторических дантистов. Все эти люди прожили от 20 до 40 лет и были похоронены на кладбище, найденном недавно археологами. Между тем, само лечение, при котором врач просверливал эмаль и дентин, было очень болезненным. Никакого наркоза не имелось и в помине, хотя, может быть, пациентам давали что-нибудь дурманящее.

Итак, обнаружены следы древнейших в мире стоматологических операций, ведь возраст найденных зубов — от 7500 до 9000 лет. Выходит, стоматология зародилась почти на 4000 лет раньше, чем предполагалось? Очевидно, на протяжении пятнадцати веков местным жителям сверлили зубы кремневой медтехникой, а их спасители-истязатели из поколения в поколение передавали опыт помощи при острой зубной боли, при пародонтозе и кариесе. Тут не похоже было на случайный эксперимент, проделанный любопытным знахарем.

Антрополог Роберто Макьярелли проверил работу древней «бормашины»

А люди в те времена были очень любопытны. На рубеже VII тысячелетия до новой эры жители Мехргарха открыли для себя много нового. Они научились возделывать ячмень, пшеницу и даже хлопок, изготавливали украшения из камней и необычные ожерелья из бирюзы и ляпис-лазури, раковин, костей и сердолика. Именно, рассмотрев подобное ожерелье, на котором вместо бусинок висели кусочки костей, Макьярелли предположил: «Вероятно, секрет обработки кости открыли искусные ремесленники, научившиеся делать из нее ожерелья, и этот метод применили при сверлении зубов».

Но для чего проделывались подобные операции? Это не вполне ясно и теперь. Ричард Гленнер, американский врач и автор книг по истории стоматологии, полагает, что отверстия высверливались с декоративными целями или ради победы над «злыми духами». С другой стороны, все просверленные зубы — коренные, а они лежат глубоко в полости рта и обычно не видны. Зачем тогда их украшать? Может быть, люди просто хотели вылечить кариесные зубы? В четырех случаях в просверленных зубах до операции, похоже, впрямь имелись кариесные дырочки. Но почему во многих захоронениях можно найти останки людей с очень плохими зубами?

В любом случае на древних дантистов, видимо, грех было жаловаться. Двое их клиентов, как выяснилось после внимательного осмотра находок, вновь посетили своего врача, а еще у одного были найдены отверстия сразу в трех зубах. Кроме того, по мнению ученых, отверстия в зубах были заполнены чем-то вроде пломбы — каким- то веществом, вязким как асфальт, — вот только его остатки не сохранились.

Около 5500 года до новой эры старинные секреты сверления зубов, видимо, были утеряны. В более поздних захоронениях ученые не нашли и следа подобных операций.

Об экологии обычные люди вспоминают, когда дышать нечем, вода испорчена, под окном всю зелень извели. Но это серьезная область научных исследований, посвященных не отдельно рыбам, отдельно растениям, а всему биоценозу как единому организму, в котором все со всем взаимосвязано и взаимозависимо. Биоценоз и сам по себе, без всякого нашего вмешательства постоянно изменяется, приспосабливаясь к изменчивым условиям жизни на планете. Появление в нем столь мощного, часто невежественного и безответственного существа, как человек, делает естественную изменчивость весьма специфичной.

Дело научно-популярного журнала, как и дело ученых, — разбираться с этим запутанным клубком связей, соединяющим все живое воедино. Разбирать каждую ниточку и рассказывать, что получится, если потянуть за нее слишком сильно или, чего доброго, оборвать вовсе. Извести, например, волков (как выясняется, извести их просто охотой невозможно, надо уничтожить среду их обитания, что уже сделали в Европе) или сорняки; или поделить на изолированные «острова» огромный массив леса. Наше дело — рассказать о том, что будет, если... Принимать конкретные решения — дело хозяйственников, чиновников, политиков.'

Когда же эти конкретные решения идут вразрез со всеми предостережениями ученых и становятся просто опасными, мы вынуждены обращаться к тем, кто несет за них ответственность. Тогда ученые и научные журналисты идут сначала к социологам, политологам, экономистам и государствоведам, а потом — к общественным и государственным деятелям, их мы и пригласили для участия в разговоре, завершающем серию выступлений журнала об экологической экспертизе и о порядке принятия решений, несущих повышенный экологический риск.

Мы, несомненно, вновь обратимся к экологии как науке о среде, окружающей человека. Но, к сожалению, есть все основания предполагать, что и к сложным взаимоотношениям экологии, экономики и государства нам тоже придется не раз возвращаться.

Река Катунь (Нижняя Катунь). Август 2006.