Знание-сила 2006 № 12 (954)

Есть представление: чем больше мы спускаемся к первоистокам, тем больше сталкиваемся с явлениями, проясняющими суть и закономерности сегодняшних процессов. Чем первичнее феномен, тем он важнее для нас. Чем более он отодвинут в прошлое, тем сильнее влияет на настоящее. Этим тенденциям развития психотерапевтических теорий соответствует археологическая метафора, уподобляющая терапию раскопкам древних цивилизаций.

"Истерическое шоу" в парижской нервной клинике Сальпетриер: Жан-Мартен Шарко с помощью гипноза вызывает у пациентки истерические симптомы (1885)

Как и многое в психологии, впервые это представление возникло в классическом психоанализе. Смысл длительной и трудоемкой терапевтической процедуры, помимо прочего — спуск в мир раннего детства, поиск первопричин, коренящихся, по замыслу аналитика, именно там. Впечатления, травмы, влечения, испытанные у истоков, накладывают отпечаток на всю последующую жизнь.

Заметим: развитие глубинно-психологической теоретической идеологии шло по определенному пути. Самыми значащими переживаниями считались те, что личность испытала на самых ранних этапах индивидуального развития, позже исследователи пытались связать разные невротические феномены с пренатальным опытом.

Понятно, какие преимущества обретал автор концепций, охватывающих период до появления человека на свет, перед теми, кто ограничивался индивидуальной историей: его учение производило впечатление куда большей "глубины".

Но в состязании на дальность движения назад всех опередил К.Г. Юнг. Идеологическое пространство классического психоанализа, ограниченное индивидуальной историей жизни, после теоретических движений Юнга выглядело куцым в сравнении с раскрывшимися перспективами. По его учению, коллективное бессознательное формируется с незапамятных времен, в нем откладываются следы опыта предыдущих поколений вплоть до первобытности. Проблемы пациента могут корениться в самых давних периодах жизни его предков. Юнг как бы до конца выбрал ресурс возможностей теоретического ракоходного движения в прошлое.

Он снял с образа ребенка ханжескую завесу и постарался исследовать скрытое. Пробудил огромный интерес к детству, благодаря чему мы имеем и теории привязанности, и семейную психотерапию. Не Фрейд первым заговорил об инфантильной сексуальности, но именно он говорил об этом так долго и упорно, а главное, выстроил такую интересную теорию этого дела, что все лавры и пинки достались ему.

Инфантильное не просто наполнилось сексуальным содержанием: не осталось места ни для чего другого. Символ чистоты, малютка, превратился в агрегат из эрогенных зон. Каждая из зон актуализировалась в определенное время и в это время играла особую роль в отношениях ребенка с миром. Неадекватное обхождение с этой зоной вело к патологическим последствиям.

Ребенок, по Фрейду, оказался не просто испорченным, а испорченным многократно и разнообразно.

Особый гнев вызвали его труды об анальной эротике. Сексуальное просто так — еще куда ни шло, но соединить его с чем-то совсем грязным и обмазать этой "двойной грязью" чистое дитя — это было самое сенсационное "преступление" Фрейда против морали.

Зигмунд Фрейд с невестой Мартой. Сентябрь 1886 г.

В основе симптома, проблемы, болезни всегда — Другой. Без него, того, кто ограничивает возможности или сам агрессивно покушается на будущего клиента, ничего бы не было.

"Другие", с точки зрения психоанализа, всегда "ведут себя дурно", проявляя недостаток любви, агрессию, препятствуя осуществлению наших желаний. Клиент — лишь жертва.

Никакая практика не сравнима с психоанализом по степени проникновения в интимное пространство личности, формирования особых тесных отношений. То и дело клиент норовит перепутать интимную аналитическую близость с интимностью как таковой. По этому поводу постоянно идут разбирательства в сообществе.

Любовь к терапевту возникает с высокой степенью вероятности. Здесь один из мощных мотивов, толкавших терапевтов на то, чтобы поменять "медь" гипноза на "золото" психоанализа. Где еще сыщешь такую практику, когда тебе заранее обещана любовь пациента, причем эта любовь —неизбежная часть рабочего процесса и более того — залог его эффективности?

Конечно, не все коту масленица, часто мы имеем дело и с разными видами негативного переноса. Но не он определяет привлекательность профессии и сам по себе не имеет такого резонанса.

Именно благодаря Фрейду появился своеобразный дискурс, полный психологических тонкостей, оккупирующий огромный пласт переживаний, не замечавшихся ранее.

Прошлое увидели как огромный массив смутных воспоминаний. Душевная жизнь в целом обрела иной статус — стала богатой, масштабной, очень значительной самой по себе и впервые стала объектом научного исследования. Благополучие психики стало самостоятельной ценностью, требующей заботы, причем как никогда раньше стало ясно, как это делать.

Речь в его трудах шла не столько о сексуальности как таковой, сколько о сексуальности репрессированной. Он был среди задавших тон в складывании европейского дерепрессивного дискурса. До него "дерепрессию" формировали социальные философы: от утопистов-социалистов до Маркса. Под его руководством она "переехала" в иную сферу — в "психическое" и осталась там надолго. Борьба с репрессией оказалась делом не только группы людей: класса, сообщества, но и индивида, приходящего за освобождением к другому индивиду — аналитику.

Сексуальные революции, либеральная сексуальная политика обрели научную легитимацию, по меньшей мере, ее видимость. Линия от Фрейда — через Райха и прочих — к Маркузе и иным идеологам революции 60-70-х несомненна.

Сейчас, в условиях оживления консервативной идеологии как реакции на распад семьи, кризис рождаемости и т.п. все эти идеи выглядят менее очевидными и более сомнительными, чем тогда, когда они появились, но все же отмахнуться от них не удается.

Сейчас нет психотерапевтической школы, где образование не состояло бы из трех элементов: клиентского опыта, супервизии и теоретической выучки. Нет терапевтической практики, где требовался бы такой опыт смирения, как в психотерапии. Нет терапевтической практики, приобщиться к которой можно лишь за собственные деньги. И незачем напоминать, что все пошло от психоанализа.

Что бы ни говорили статусные психоаналитики, ситуация довольно нелепа и явно унизительна. Нельзя доказать научно, что психотерапевт с собственным клиентским опытом эффективнее того, у кого его нет. Но сделанного не вернешь. Именно Фрейду (и Юнгу, предложившему это первым) все психотерапевты обязаны длительным унижением и большими расходами в начале карьеры.