Знание-сила 2006 № 12 (954)

"Конечно, многие из нас охотно остались бы в Европе, поскольку это было бы ближе к дому, да и наши культуры схожи, — вспоминает пожелавшая остаться неизвестной российская эмигрантка, физик по образованию, работающая сейчас патентным поверенным в одном из городов на Восточном побережье США. — Однако строгие европейские законы об иммиграции и. прежде всего, необходимость подолгу ждать разрешения на проживание отпугнули многих потенциальных кандидатов. Европа, можно сказать, прогадала и упустила шанс принять у себя российскую научную элиту".

Другое дело — США. Здесь, правда, тоже никто не может точно сказать, сколько именно российских ученых получило разрешение на работу в стране за последние 15 лет. "По-видимому, многие тысячи", — полагает профессор Массачусетсского технологического института Лорен Грэхем, специалист по истории русской и советской науки, хорошо знакомый с проблемой утечки мозгов.

В начале 1990-х годов из России уезжали преимущественно именитые ученые, уже имевшие приглашение от ведущих американских университетов; затем потянулись новоиспеченные выпускники университетов.

В США особенно хорошо складывалась карьера российских физиков и математиков. "Причина кроется в фундаментальной научной подготовке молодых ученых, занимающихся естественными науками в СССР и России; их уровень теоретического образования был выше, чем у сверстников из США", — отмечает Грэхем.

Другое дело, что практическая подготовка у нас в стране хромает. Опросы, проведенные среди представителей ведущих коммерческих компаний США, показали, в чем кроется слабость российских научных кадров. "Выпускники университетов и вузов России слабее американцев ориентируются в том, какая продукция может иметь успех на рынке или какие технологии и оборудование нужны, чтобы обойти конкурентов", — добавляет профессор МТИ.

Справедливости ради, надо сказать, — и это отмечают многие зарубежные эксперты, — российские ученые очень легко усваивают все новое и быстро перенимают чужой опыт. "Приехав сюда, я начинала с самых низов, с работы лаборанткой, — вспоминает 47-летняя выпускница МГУ, химик Ольга Кавецкая. Однако всего за три года она сумела выдвинуться и занять должность директора частной научно-исследовательской лаборатории. (Стоит заметить, что в электронном алфавитном списке ее курса выпуска 1981 года десятки примечаний: "Живет в США, в США, Швеции, США, Швейцарии, США, Шотландии, США, США, Испании...")

"Работать здесь гораздо эффективнее, чем в Москве. Все необходимые материалы имеются в наличии, а если даже нет, то их можно легко получить". Ситуацию в своей лаборатории она любит сравнить с работой в СССР в те годы, когда эпоха "социалистического царствования" подходила к концу, и получить нужное оборудование можно было лишь при наличии связей и водки. "Зато я научилась ценить то немногое, что имела в распоряжении. Здесь, в Америке, на меня поначалу смотрели, как на дурочку, когда я принималась мыть одноразовую пипетку, чтобы использовать ее еще раз, вместо того, чтобы сразу же выбросить ее". Калифорниец Андрей Серый в подобном случае выслушал даже небольшую нотацию: "Эндрю, ты живешь теперь в the home of the plenty — "доме изобилия".

Необходимое уточнение: чтобы хозяйничать в "доме изобилия", нужен талант. Без него трудно рассчитывать на щедрые денежные поступления от властей или спонсоров. "Зато прилежание и талант здесь вознаграждаются, — отмечает Вадим Гладышев. — Здесь любой может проявить свои способности независимо от национальности". А вот его бывшие коллеги, подавшиеся в Европу, именно из- за своей национальности не добились продвижения по службе. Еще и поэтому Соединенные Штаты Америки сейчас — общепризнанный мировой лидер (в самих непрестанных нападках на США — знак их непререкаемой гегемонии), а Европейский Союз с характерной для него мелочной регламентацией отношений с другими странами — всего лишь региональный (читай: провинциальный) лидер.

"Когда я написал свою первую заявку, — вспоминает Вадим Гладышев, — я не рассчитывал на успех. В конце концов, я не знал здесь никого!" С тех пор денежный поток не пресекался ни разу, а сам Гладышев стал видным специалистом по селенсодержащим протеинам — новой надежде медиков в борьбе с раком и старением. Таких специалистов не хватает сейчас в Европейском Союзе и тем более у нас, в России.

В России, где зачастую недостает грамотного менеджмента. "На родине мой директор института распоряжался деньгами, как царь", — вспоминает известный американский астрофизик, 52-летний профессор университета штата Нью-Мексико Анатолий Клыпин. Теперь он распоряжается средствами сам, тратя их на исследование плотности темного вещества в центрах галактик или моделирование процесса зарождения галактик.

В конце 1990-х годов американские астрономы доказали, что из различных сценариев, описывающих интенсивное образование звезд в молодых галактиках, наиболее правдоподобен сценарий столкновений и слияний галактик (см. тему номера "3-С", № 11/2000). Именно он обеспечивает хорошее соответствие между вычисленными и наблюдаемыми спектрами свечения сверхдальних галактик. Доказано это было путем моделирования на суперкомпьютерах Исследовательской лаборатории ВМФ США и Иллинойского университета, причем за компьютерное моделирование в коллективе астрономов отвечали сотрудники университета штата Нью- Мексико Анатолий Клыпин и Андрей Кравцов.

Американская астрономия вообще очень выиграла от коллапса науки в СССР/России. Пока мы здесь который год задаемся вопросами: "Нужна ли нам астрономия?" (см. содержательные размышления по этому поводу В. Г. Сурдина в "3-С", №8/2002), наши бывшие соотечественники, переехавшие в США, — Андрей Линде и Александр Виленкин (см. главную тему в этом номере журнала) стали ведущими космологами мира.

В успехах американских ученых немаловажную роль играет и особая атмосфера здешних лабораторий и исследовательских учреждений. На взгляд выходцев из России, она непривычно суха и деловита. Ученые напоминают, скорее, сотрудников офиса, старательно исполняющих свои обязанности. "На родине, в институте, мы приходили на работу, как на банкет", — вспоминает Вадим Гладышев. "В России все друг с другом знакомы-перезнакомы и весь рабочий день готовы болтать о Боге, о мире", — подтверждает Анатолий Клыпин. Здесь разговоры на рабочем месте о политике или религии — табу. Впрочем, ученым, приезжающим из России, это, по их признанию, не очень- то мешает. Они успели вдоволь наговориться на эти темы дома.

Конечно, какие-то недоразумения на работе регулярно возникают. Все- таки сам образ мышления россиян и американцев заметно разнится, и дело не только в ощущении собственной бедности, въевшемся в сознание научных работников в России в минувшие годы и заставлявшем ученых чуть ли не отбеливать листы исписанной бумаги, чтобы только не покупать новые.