Знание - сила, 2005 № 09 (939)

К великому сожалению, до сих пор "молчали" не только документы: по каким-то до конца неясным причинам в родственном окружении писателя почти не сохранилось семейных преданий о своих наследственных корнях.

6 результате Ф.М. Достоевский оказывался "отрезанным" от своих предков по отцовской линии и "родового гнезда".

Эта статья посвящена результатам поисков последних лет.

Они касаются одной из ключевых фигур и вместе с тем совершенно таинственной — деда Ф.М. Достоевского по отцовской линии. Именно к нему тянутся нити многих загадок биографии рода, в первую очередь — история разрыва с семьей отца писателя, Михаила Андреевича, мотивы его ухода в Москву, да и самая личность этого человека, несомненно, притягивает.

Итак, о чем же можно говорить сейчас с большей или меньшей уверенностью?

М. А. Достоевский Художник Попов. 1823

Как свидетельствуют новые, недавно найденные документы, дед Федора Михайловича Андрей Достоевский родился около 1756 года в семье польского мелкопоместного шляхтича Григория Достоевского. Местом его рождения оказывается небольшое селение Клечковцы под Ковелем[ 1Ныне село Кличковичи Турийского района Волынской обл.] . Однако уже в 1775 году при каких-то неизвестных обстоятельствах Григорий Достоевский продает свою вотчинную часть вместе с крестьянами некоему Адаму Буражинскому и со всем семейством перебирается гораздо южнее — на земли Брацлавского воеводства.

Ценность отысканных свидетельств такова, что уже здесь, в нашем повествовании, следует сделать паузу и критически оценить существовавшие ранее представления. Прежде всего полностью отпадает восходящее к воспоминаниям брата писателя — Андрея Михайловича Достоевского — мнение, будто отчество их деда было Михайлович. Еще М.В. Волоцкой посчитал, что для этого слишком мало оснований и в своей "Хронике рода Достоевского" отметил отчество знаком вопроса. Однако в работах большинства последующих биографов этот знак как-то затерялся. Далее — становится ясным, что отысканные с таким 1рудом крупицы информации о носителях славной фамилии в XVUI веке — Станиславе Достоевском, жившем на Подолии в 1715 году, Федоре Достоевском (Достоянском) и Яне Достоевском — священниках Животовской протопопии на Брацлавшине, характеризуют не прямых предков писателя, а какие-то боковые звенья его рода.

И наконец, самое главное — дед Ф.М. Достоевского родился полноправным шляхтичем. Но именно это обстоятельство вновь обостряет вопрос, почему его сын (отец писателя) — Михаил Андреевич — не пожелал восстанавливать былое дворянство своих предков, доказывая их родовитость. Почему?

Аттестат М. А. Достоевского об обучении в Подольской семинарии. 1809. Центральный исторический архив Москвы

Вместе с тем очевидно, что переезд Григория Достоевского состоялся не на пустое место — в окрестностях Брацлава уже давно селились какие-то его родственники. Сведения о самом младшем из них — Яне (Иване) Достоевском — были отысканы еще в начале 1990-х годов И.Л. Волгиным. Правда, до сих пор оставалось непонятным, к какому звену рода писателя относится этот человек. Теперь же можно считать установленным, что речь идет о старшем сыне Григория Достоевского. Ян Достоевский, человек гордого и независимого нрава, фигура яркая и колоритная. С 1779 по 1794 год он занимал место униатского священника церкви св. Архистратига Михаила в селе Скала и обладал большим влиянием в своем крае. Его младший брат, главный герой нашего исследования, Андрей Достоевский, тоже стал священником — влияние Яна Достоевского, возможно, было одним из определяющих. Как известно, в 1781 году сельским сходом Андрей Достоевский был избран священником в лежащем юго-западнее Скалы селе Войтовцы, Винницкого повета, Немировского ключа. Избранию предшествовали весьма драматические события.

Обложка метрической книги села Скала, надписанная Иоанном Достоевским - старшим братом деда писателя. Центральный государственный исторический архив Украины. Киев. Публикуется впервые

Несколько столетий подряд находящееся в сфере стратегических интересов России, Польши и Турции население центральных областей Украины постоянно раздиралось внешними и внутренними противоречиями, то и дело втягиваясь в различные, часто весьма кровавые конфликты, и столкновения на религиозной почве, как известно, всегда одни из самых болезненных, были неизбежны.

Надо сказать, что Войтовцы, лежащие на пересечении важнейших в этом крае путей из Липовца в Немиров и из Кальника в Брацлав, где издавна квартировали казачьи полки, были далеко не рядовым селом. Об этом говорит и само их название: ведь в нем сохранилась память о местном литовском правителе — старосте окрестных земель. В XIV веке здесь, на высоком холме над Сибком, был поставлен укрепленный замок. Неудивительно, что это село неоднократно становится ареной яростных столкновений враждующих сторон, в первую очередь — сторонников униатской и православной церквей. Особое ожесточение этой войне придает приезд на Брацлавщину в октябре 1780 года некоего Евсевия, выдававшего себя за греческого Призренского митрополита, вынужденного бежать из Константинополя. Заручившись каким-то образом расположением и поддержкой самого Вицентия Потоцкого, могущественнейшего правителя окрестных земель, Евсевий начал что есть силы трудиться над укреплением позиций православной церкви, объезжая местные приходы, совершая церковные службы, рукополагая священников, крестя, венчая и отпевая прихожан местных храмов.

Такая активность Евсевия не понравилась ярому противнику православных — униатскому официалу Иоанну Любинскому. Сначала он пробовал увещевать своего оппонента словами, но бесполезно. Тогда стал ждать случая, чтобы поднять знамя войны. И случай представился 21 ноября 1780 года. Евсевий собрал на открытие немировской церкви все православное духовенство, призвав и особо приближенного к себе священника Василия Шаржинского, приход которого располагался в селе Войтовцы, там, где совсем скоро предстоит утвердиться главному герою нашего повествования — Андрею Достоевскому. Воспользовавшись отсутствием священника, Любинский во главе своих сторонников совершил набег на Войтовцы, где учинил настоящий погром. Слухи о войтовецкой заварухе скоро достигли самого Киева, взбесив тамошнего кастеляна Стемпковского, известного усмирителя гайдамацких волнений. Но Евсевия поджидал удар совсем с другой стороны. Его вмешательство в церковную жизнь епархии возмутило переяславского епископа Иллариона — главного православного пастыря здешних мест. Именно по его жалобе на дальнейшей деятельности Евсевия в окрестностях Брацлава и Немирова был поставлен крест.