Знание-сила, 2004 № 11 (929)

Причем, судя по тенденциям, которые можно наблюдать уже сегодня, отсутствие свободной конкуренции (того самого "знакового" признака "среднего класса") будет только нарастать, и это очень плохо для страны в целом. Нет циркуляции "снизу", обновления социальных слоев, и нынешние "средние", по существу, в тупике — завтра им будет попросту некем руководить!

"ЗС":— Но хотелось бы услышать о том, как это отражается на их душевных качествах.

О. М.:— Здесь очень многое определяется тем, что их мир закрыт и потому статичен. Поэтому отличительная черта "средних русских" — то внутреннее презрение, с которым они относятся к людям, не принадлежащим к их классу. Они отождествляют себя с определенным фрагментом социума, часто очень узким: со своей компанией. И смотрят свысока, случается, даже на тех, кто принадлежит к другой компании!

Миф о "среднем классе" (а в том, что это миф, нет оснований сомневаться) — это миф разделяющий. Это — никакая не реальность, а чистой воды идеологема, причем, что характерно, заимствованная — западного происхождения. Кстати, вопрос, есть ли "средний класс" на Западе, тоже остается открытым. А вот идеологема есть: нас много, мы трудимся на благо нации, мы — источник социальной устойчивости и гармонии — "золотая середина"... Так вот, очень похоже на то, что наших соотечественников, желающих выглядеть и считать себя "средним классом", благо нации волнует менее всего. У них отчетливо другие приоритеты.

Как я уже говорила, в их психологии слишком многое определяет страх потери статуса. Все их счастье зависит от этого места! Главный критерий качества собственной жизни — зарплата. Главная мечта: зарплата должна стать больше!

Агрессивная идеология "среднего класса" — по существу, не что иное, как форма социальной, а с нею и психологической зашиты: "Мы — средний класс, мы трудимся!.." Реальность, однако, такова, что трудятся в основном бедные, за копейки и плохо. Те же, кого называют "средним" классом, — прослойка, на самом деле, очень узкая. И статистически они никакие не "средние". Те же менеджеры, которые так собой гордятся, — это социальная пена. Их идентичность держится на иллюзии, которую они поддерживают изо всех сил: своим "стилем жизни" (который, между прочим, даже во вполне серьезной литературе принят за один из важных отличительных признаков "среднего класса") и "статусным потреблением".

Форма жизни этих людей — искусственная, суррогатная. А вовсе никакая не "западная" модель, к реальному Западу она имеет вообще очень косвенное отношение: западные аналитики то плачут, то смеются над нашими интерпретациями Запада!

Собственно, любой перекос губителен, а перекос ценностей там очень велик: статусу вкупе с его формальными признаками в нем придано непомерно большое место. Именно потому, что с того же Запада — не слишком-то адекватно понятого — были переняты прежде всего, если нс единственно, внешние признаки определенного образа жизни.

"ЗС":— Я боюсь, у нас тут начинает получаться чуть ли не противоположная идеологема: та, что-де "средний класс" — это такой псевдоморфоз, когда заимствования извне оболочка наполнена — и то хорошо, если наполнена! — каким-то своим, совершенно с оболочкой не связанным содержанием. Нс наверняка все сложнее. Ведь не может быть такого, чтобы у этой социальной группы — чем бы она ни была — не оказалось, не развилось за прошедшие постсоветские годы никаких позитивных, конструктивных свойств?

О. М.:— Безусловно, у них есть и позитивные черты. Прежде всего то, что они научились работать эффективно. Формализовать рабочий процесс. Планировать. Это у нас в России всегда не слишком хорошо умели. "Западные" ли это умения или только черты наших сильно идеализированных представлений о "Западе", в данном случае совершенно не важно. Важно, что наконец научились.

Беда одна, зато большая: экономика, в которой есть только это, не работает. Мы не усвоили, похоже, с "Запада" (да можно ли ценности вообще по-настоящему усвоить извне?) нечто гораздо более существенное.

У нас, в нашей программе "вестернизации" жизни оказались проваленными три фуппы ценностей — а на этом самом Западе, который мы якобы так тщательно копируем, они очень действенны и в самом деле держат всю "конструкцию" жизни довольно широкого слоя населения.

Во-первых, продуктивный труд.

Во-вторых, нравственность, которой прагматизм непременно должен быть ограничен. На Западе это работает и очень жестко: сегодня человек плохо поступает — завтра с ним просто не имеют дела. У нас до такой зависимости далеко.

И наконец, в-третьих, "последний оплот" западного человека — семья. У нас эта последняя категория актуальной до сих пор нс стала. Во всяком случае, пока. И это глубокими корнями уходит в типичное душевное устройство "срецнеклассн и ков", в тип их душевной культуры, если не сказать — отсутствия таковой...

Ведь какова типичная ситуация "среднеклассника"? К 20 — 25 годам у него, как правило, уже есть стандартный набор признаков успеха: красивый пиджак нужной фирмы, машина нужной марки... Но дальше жизнь ставит другие задачи. Среди главных — налаживание человеческих отношений. А это уже работа совершенно другого рода. Это — зона негарантированного успеха, она просто не может оцениваться в экономических категориях, которыми привыкли оперировать эти люди. Приходится на собственном примере открывать такие "банальные" веши, что деньги не делают счастливым, несмотря на то, что это хороший шанс, например, жить в отдельной квартире или ездить по разным странам...

Перекос ценностей у них очень велик: статусу вкупе с его формальными признаками придано непомерно большое место. Именно потому, что с Запада — не слишком адекватно понятого — были переняты прежде всего, если не единственно, внешние признаки определенного образа жизни.

"ЗС":—У них, получается, странная ценностная ситуация. Я бы ее назвала "выгоранием" ценностей: заимствованные ценности как бы "выгорели" изнутри в процессе усвоения, остались только внешние оболочки, которые надо наполнять заново; старые, традиционные — типа любви, семьи, дружбы — тоже, похоже, оставили по себе только внешние признаки, их тоже, по существу, заново придется открывать...

О. М.:— А по моим наблюдениям, основная их проблема — вообще признать, что у них есть проблемы! То есть с этого, чтобы проблемы-то решать, надо начинать, но ведь этого не происходит! Они все отрицают, насколько возможно: у них "все хорошо". Это люди, живущие в состоянии глубокой защиты. Существенная черта их имиджа — успешность. Соответственно, должен создаваться внешний антураж.