Знание - сила, 2004 № 05 (923)

Рука сама выводит «Лева», а не «Лев Семенович». Так цыгана, поющего песни, называют независимо от возраста Сашей, а не Александром с отчеством. Не из панибратства, а как признание, что путь его к зрителю, слушателю был и остается прямой. Слова, голос, больше ничего не требуется. И возраст тоже не при чем.

Скажут: авангардный поэт, и ассоциировать с ним что-то цыганское? Не дурной ли тон? По мне так нет. Авангард и традиция дополняют друг друга. Зачем, имея два глаза, смотреть поочередно одним одно, другим другое? Лева сам, по-моему, смотрит в оба. Все видит. Без малейшей фальши живет в слове зорким и свободным человеком. Оставляя свободными других, он рассказал, что происходит с таким человеком. Рассказал, как до него не смог это сделать никто. Чего же боле?

Борис Силкин

Британско-арабскую экспедицию, руководимую археологом Робертом Картером из Лондонского университетского колледжа, ждал неожиданный успех в местечке Ас-Сабийя на территории Кувейта. В пустынной местности на севере страны она обнаружила остатки древнейшей лодки.

Собственно, «плавсредства» там не было; в развалинах каменного сарайчика лежали аккуратно размещенные крупные пластины смолы, низ которых сохранил очертания морских моллюсков—того самого ракушечного обрастания, с которым сегодня борются моряки всего мира. В смоле также запечатлелись отпечатки тростника, из которого был сделан корпус судна

Несколько странным представлялось то, что от места находки до морских берегов расстояние не столь уж маленькое, а кругом — пустыня и болота. Но геологи подтвердили, что тысячелетие назад рядом плескались волны Персидского залива. Химический анализ показал: лодку смолили более 7 тысяч лет назад, что делает ее на 2 тысячи лет древнее, чем любое другое известное доселе морское судно.

Открытие говорит о существовании весьма ранних торговых и культурных связей между «первоначальными» цивилизациями — месопотамской, зародившейся на берегах Тигра и Евфрата (нынешние территории Кувейта и Ирака), и лежавшей по другую сторону Персидского залива в глубине континента — Хараппской, в долине Инда (сегодняшний Пакистан). До сих пор для специалистов оставалось загадкой, каким образом характерные гончарные изделия, явно сработанные в древнем Междуречье, оказывались в поселениях, находящихся на расстоянии сотен километров к югу, например, на западных берегах Персидского залива. Теперь это находит себе объяснение...

Внимательное рассмотрение 22 пластин ассабийской «просмолки», состоящей из природного битума-асфальта (недаром богатейшие залежи нефтепродуктов характерны для Аравийского региона!), позволило различить в них отпечатки канатов, веревки и тщательно скрепленных ею связок тростника, обладающего в сухом виде высокой плавучестью. Возраст этой находки никто сомнению не подвергает.

Очевидно, древние кувейтские судостроители занимались своим делом всерьез и профессионально. Битум для смоления доставлялся из местности, расположенной почти в 100 километрах от «верфи». Причем в дело шел он не в чистом виде, а замешанным с другими ингредиентами: рыбьим жиром, толчеными кораллами и т.п. То же можно сказать и об оманских судах, спущенных на воду тремя тысячами лет позже.

Историкам не известны никакие тексты, восходящие к убейдскому периоду (VI — IV тысячелетия до н.э.). Лишь гончарные изделия служат его свидетелями. Но вот при раскопках одного из первых городов на Земле — Эриду, стоявшего в VI — V тысячелетиях до н.э. вблизи общего устья Тигра и Евфрата, на берегу Персидского залива, найдены модели лодок, по которым можно о многом судить.

Более примитивные древние средства передвижения по воде удавалось найти на территориях нынешних Франции и Нидерландов. Они восходят примерно к 8000 году до н. э. Но представляют собою скорее плот или бревно-долбленку, а не лодку. В одной из египетских гробниц сохранилось сооружение, которому не менее 5 тысяч лет, и его уже без всяких сомнений можно назвать лодкой, плававшей по Нилу. Но все это уступает находке в Кувейте.

Руководитель экспедиции Роберт Картер полагает, что район Ас-Сабийя в то время был полуостровом и служил первым естественным местом захода судов, следовавших из речной системы Тигра и Евфрата. Сперва здесь был как бы лагерь для моряков, место отдыха и пережидания дурной погоды, а потом возникла постоянная деревня, состоявшая из каменных строений, где жили профессиональные судоремонтные и судостроительные «рабочие». В пользу такой гипотезы свидетельствуют найденные здесь недавно каменные орудия, обломки глиняных сосудов и украшений, произведенных руками как месопотамских, так и убейдских мастеров: очевидно, население тут было смешанным и включало в себя и выходцев с берегов Тигра и Евфрата, и неолитических предков нынешних арабов. Последние вероятнее всего были в основном кочевниками, а месопотамцы — уже «горожанами» и возделывателями почвы.

Британский археолог Джоан Оутс из Кембриджского университета считает, что месопотамцы приплывали в район Персидского залива, чтобы обменять свои гончарные изделия на выловленную здесь морскую рыбу, а, возможно, и на жемчуг (ведь рядом тот самый легендарный остров Ормуз, который под именем «Гурмыза» воспевает наш Садко: «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай!..») Позже, уже к середине III тысячелетия до н.э., их потомки вели меновую торговлю оманской медью, получая за нее товары, произведенные даже в далекой долине Инда.

Настоящая регулярная торговля, проводившаяся «в оба конца» через Аравийское море, началась примерно лишь через 3 тысячи лет после того, как на свет появилась смоленая кувейтская лодка. Именно, чтобы доказать ее мореходные качества, итало- французская экспедиция, возглавляемая археологом Маурицио Тоси из Болонского университета, достраивает ныне 14-метровое судно из проложенного асфальтом тростника. Они намерены «заставить» его нести груз до 8 тонн.

Не все считают это разумным и доказательным. Например, Карл Ламберг-Карловски замечает, что у нынешних строителей нет сведений о том, как именно были устроены древние киль, мачты, паруса и руль.

С другой стороны, Серж Клейзиу склонен поддерживать своих французских и итальянских коллег. Он напоминает о существовании этнографических и клинописных свидетельств, которые могут хотя бы частично восполнить пробелы в наших знаниях о древнейших «плавсредствах». Например, в шумерских текстах упоминаются корабли, способные нести груз до 18 тонн (!) и совершать с ним рейсы в Оман и обратно. Есть и другие — «технологические» тексты, датируемые примерно 2100 годом до н.э., в которых перечисляются количественные потребности для судостроителя в связках тростника, веревках, матах, рыбьем жире и асфальте, чтобы судно могло дойти до Омана. Конечно, это не «инструкция для инженера», да и время написания более позднее, но новшества тогда появлялись очень нескоро, и как пособие нашему современнику все это вполне сгодится.