Знание-сила, 2004 № 04 (922)

Оказывается, могут. Если блудомыслие процветает в рядах столичной интеллигенции, а халиф привечает даже ученых христиан, значит, он виноват в очередном восстании еретиков- хуррамитов в недалеком Азербайджане! Там в 815 году разгорается гигантское восстание под руководством Бабека. Кажется, что ближнее Закавказье готово отделиться от Халифата вслед за далеким Магрибом и совсем далекой Андалузией. Неудачи войск Халифата в попытках одолеть Бабека легко объяснить нечестием правящего халифа Маамуна: это будет сделано в 830-е годы. Вынуждаемый богословами отречься от власти, Маамун сможет утешиться тем, что он основал в Багдаде «Дом Мудрости» — ровню славного Александрийского музея. Его руководитель Хорезми успел измерить диаметр Земного шара, не располагая столь удобной линейкой, какою был Нил для великого Эратосфена. А власть Маамун отдаст брату Мутасиму — дикарю и грубияну, но отличному вояке, который не только с Бабеком покончит, но и богословов в бараний рог скрутит!

Но предотвратить дальнейший распад Халифата не удастся и Мутасиму, ибо его грозная армия будет составлена не столько из подданных Халифата, сколько из соседних варваров. Римские императоры назвали бы их федератами; в Халифате предпочитают термин «мамлюк», то есть «царев человек». Это может быть тюрк или курд, армянин или перс, лишь бы поклонялся Аллаху, храбро сражался и не задумывался о тайнах власти или богословия. Грубеет утонченный Халифат Аббасидов: такова расплата за сохранение правящей арабской династии усилиями диких иноплеменников... Так было в Риме и Вавилоне; так будет и в Багдаде. Но Константинополю эта участь пока не грозит!

Монете Карла Великого, начале IX в.

В этом, пожалуй, главная заслуга диковатых императоров — иконоборцев. Постоянная война на два или три фронта — с мусульманами, болгарами и с православным монашеством — при хронически пустой казне вынуждает базилевсов заменять денежные налоги с приграничных крестьян их военной службой в отрядах самообороны. Основой ромейской державы стали округа — фемы, способные даже в одиночку обороняться от внешнего врага, а значит, и от излишеств внутренней власти. Пока держава опирается на этих удальцов, а не на чиновников, оплаченных чужими деньгами, до тех пор нация ромеев не вырождается. Не диво, что в 814 году до распада Халифата остается 120 лет, а до развала Византии — втрое дольше...

А сколько лет осталось до распада империи Тан — китайской ровесницы Халифата и ромейской Византии? Оказывается, 90 лет. Значит ли это, что социальная или этническая структура державы Тан приблизилась к структуре Халифата, но далека от ромейских фем? Действительно, последние аналоги боевых фем в Поднебесной империи исчезли в середине VIII века, после подавления катастрофического мятежа Ань Лу-шаня. Напротив, чиновничья стихия в Поднебесной всегда отличалась изощренностью, особенно в столичном звене.

Пограничные войска державы Тан состоят в основном из соседних варваров: тюрок-шато или тюргешей, уйгуров или корейцев, тибетцев или киданей. Спасение империи Тан в том, что разные цвета этой этнической радуги не образуют симфонию: варваров Дальнего Востока легко натравить друг на друга, а китайские дипломаты накопили в этом деле тысячелетний опыт.

Чем могут храбрые и жестокие, но простоватые степняки или горцы защититься от политического разврата своих хитроумных соседей? Один выход ясен: варварам нужна своя государственная религия, раз ее нет у китайцев. И выбор религий велик: рядом с Китаем (порою даже внутри него) многие этносы или социальные группы исповедуют индийский буддизм или сирийское несторианство, персидское манихейство или «черную веру» тибетцев. Конечно, все эти религии были испробованы соседями Китая для закрепления своей государственности. Что же получилось у взыскующих веры варваров?

Наибольших успехов добился Тибет. Неуязвимые в своей горной твердыне, но страдающие от перенаселения и нехватки китайских промтоваров, тибетцы VII — IX веков играли в центре Азии роль, сходную с ролью швейцарцев в центре Европы в XIV— XVI веках. Раз за разом тибетские войска совершали набеги: то на запад — в среднеазиатские владения Халифата, то на восток — в дурно управляемую империю Тан, то на север — в степную Уйгурию, которая с конца VIII века переняла роль исчезнувшего каганата тюрок. Тибетских побед было много, добычи тоже, но, конечно, оставлять свои гарнизоны в покоренных землях горцы не могли. Вместо этого они построили прочный мост через Хуанхэ в ее верхнем течении и воздвигли здесь крепость, чтобы всегда иметь возможность прорыва на север, в степь Ордоса, не отделенную от Китая никакими укреплениями.

Под страхом такой интервенции правители Китая заключили в 821 году мир с Тибетом на условиях свободного торга на границе и выплаты небольшой дани из огромных ресурсов Китая. Разбогатев, многие тибетские правители начали поощрять проповедь буддизма индийцами из секты сарвастивадин (вариант хинаяны). Простой люд, привыкший к своей «дешевой церкви», возмущенно указывал пальцами на размножившихся бездельников-лам; вскоре этот жест был объявлен государственным преступлением. Потом среди тибетцев начались гражданские войны вроде тех, что раздирали Швейцарию в пору Реформации и которые превратили к 1600 году агрессивную и победоносную федерацию кантонов в мирную, процветающую «мастерскую Европы». Почти так же утих Тибет к концу правления династии Тан.

Рог, подаренный Карлу Великому халифам Харуном ар-Рашидом из сокровищницы в Ахене, IX в.

Степные уйгуры, напротив, имели открытые границы со всех сторон. По ним с запада давно проникли христианские проповедники — несториане. В VIII веке вслед за ними пришли из Ирана адепты древнего пророка Мани, считавшего злом весь материальный мир. Казалось бы, такое учение может обрести популярность лишь среди очень угнетенного народа — никак не среди вольных степняков. Однако пять веков подпольного существования в Иране и Халифате заставили манихеев создать крепкую тайную церковь со многими степенями посвящения, скрытыми от рядовых мирян. Именно эта организация вступила в борьбу с христианами и буддистами в Уйгурии VIII века и, уходя в подполье после неудач, одержала окончательную победу в 780 году. Это было похоже на победу «мирной партии» буддистов в Тибете над удальцами «черной веры» бон.

Но буддизм лишь выводит из гражданской жизни заметную часть мужского населения, как правило, самую активную. Манихейство же постепенно разрушает интерес большей части общества к политике, к хозяйству и даже к семье. Оттого манихеев со временем изгоняли из всех стран, где они захватывали власть, но иногда перед этим они успевали разрушить руководимое ими государство. В Уйгурии этот процесс занял 70 лет и закончился в середине IX века: не осталось ни ханской власти, ни авторитета шаманов, ни воинской доблести, ни терпения пастухов и огородников.