Знание-сила, 2004 № 04 (922)

В 1920 году Петерс, тогда Чрезвычайный комиссар Северо-Кавказской железной дороги, заболел тифом. Он был молод, физически крепок и через несколько дней уже почувствовал себя здоровым. Однако врачи и находившиеся рядом с ним товарищи ничего не давали ему делать, почти силой удерживая в постели в течение двух недель. Петерс, по его выражению, «часами лежал и считал мух, которых даже ловить не позволяли». Дальше он пишет: «Книг не было. Спасибо Глебу (Глеб Иванович Бокий, тогда начальник Особого отдела Восточного фронта. — Авт.), оставил несколько блокнотов и чернила». И Петерс начал записывать в эти блокноты своего рода хронику двух последних лет - восемнадцатого и девятнадцатого — о ликвидации анархистских гнезд, мятеже левых эсеров, о своих непростых взаимоотношениях с Локкартом, «дело Каплан», курьезные эпизоды из операций по борьбе с бандитизмом, «рейды» по «малинам» и притонам, откуда чекисты заодно вытаскивали и первых беспризорников, и т.д. Записи он делал на английском. Этот язык был ему тогда привычней русского и даже родного латышского. (Десять лет он провел в Англии, с 1906 по 1917 и только три в России.)

Теперь несколько слов о том, как эти блокноты уцелели и сохранились после всех обысков тридцатых годов.

В 1929 году к Петерсу приехала из Англии его дочь Мэй. Ей было всего пятнадцать лет, и она быстро адаптировалась к новой среде. В тридцатых годах она училась в знаменитой школе танца у Айседоры Дункан, которая считала ее одной из самых одаренных и перспективных своих учениц. Однако в судьбу девушки вмешалась природа: к девятнадцати годам Мэй выросла почти до метра восьмидесяти сантиметров, и путь в балет оказался закрыт.

Девушка пережила жесточайший стресс, затем тяжелую депрессию. Пытаясь вывести из нее дочь, отец дал ей почитать свою «хронику восемнадцатого гола», полную таких стрессовых ситуаций, которые той и не снились. По-видимому, это помогло. Мэй Петерс с тех пор не расставалась с записками отца, а в 1946 году, перед своим арестом, успела передать их второй жене отца Антонине Захаровне.

Несколько фрагментов из тех блокнотов уже приводились выше. Вот еще один, непосредственно связанный с «делом Каплан» (перевод с английского сделан сыном Петерса Игорем).

«2 сентября, 1918 года. Ночью поехал в Кремль поговорить со Спиридоновой. (Кремль был тогда местом содержания под стражей особо важных персон. — Авт.). Мария человек! Если дело касается кого-то другого, чьей-то жизни или освобождения, она забывает о себе, об обидах, обо всем постороннем и решительно старается помочь. Я показал ей протокол, в котором история с шалью. Она сказала, что помнит еврейскую девушку Фейгу или Фаню, которая сильно болела. Про шаль помнит, что отдала кому-то, возможно, что и ей. Но вот одно запомнилось ясно: та девушка, Фаня, была влюблена, причем в какого-то недостойного, который бросил ее во время взрыва бомбы. Мы убеждали ее, что так нельзя, нужно бороться с подобным чувством. А она все твердила, что хочет встретиться с ним и что-то доказать. Перечитав протокол, Мария сказала: «Вот и встретилась, дурочка! А потом сыграла в Шарлотту Корде. Замечательное подтверждение правоты Маркса — там, в девяносто третьем, была трагедия, у нас — чистый фарс! Разве не так?!» Но я с ней не согласился» — заключает Петерс.

(Историческая справка: Мария Шарлотта Корде де Армон, внучатая племянница великого Корнеля, приехала в Париж из Кана, где укрывались от якобинской диктатуры проигравшие схватку жирондисты. Там эта девушка пережила бурное увлечение одним из их лидеров — Франсуа Бюзо. Этот человек, в начале революции восхищавшийся лидером якобинцев Маратом, со временем превратился в одного из самых непримиримых его врагов. Некоторые историки считают, что именно Бюзо и настроил неврастеничную, неудовлетворенную своей судьбой девушку на убийство, причем не только своей ненавистью к Другу народа, но и тем, что отверг пылкие чувства Шарлотты, которая сказала ему: «Скоро ты увидишь что таилось в моем сердце. И ты поймешь, какое сердце ты отверг!»)

Стойкими нарушениями сна страдают около 40 процентов жителей крупных городов — это мировая статистика. Сегодня насчитывается более 90 форм нарушения сна.

В США проблемы со сном ежегодно обходятся обществу примерно в 50 миллиардов долларов.

А главная причина этих нарушений — стрессы и неврозы, вызванные опять-таки стрессами.

Стрессу посвящена Главная тема этого номера: его эволюционной предыстории, его влиянию на школьников и взрослых, его незримому, но мощному влиянию на нашу жизнь.

Кирилл Ефремов

Мы и не знаем, какой из этих стрессов тяжелее. Считаем, что наш, цивилизованный. «Время стрессов и страстей» — называем наш век. Мол, прадеды жили спокойнее...

Нет, не так. Судьба подбрасывала нашим предкам такие испытания, которые большинству из нас и не снились. Они воевали, тяжело работали или болели, они замирали от безумного страха и кипели от неистовой ярости. И каждое испытание отражалось на их организме. Стресс!

С точки зрения физиологии, стресс — это общая реакция организма на неблагоприятные воздействия. Это явление открыл канадский ученый, в дальнейшем нобелевский лауреат Ганс Селье. В его лабораториях животных подвергали самым разным воздействиям. И что бы ни делали с бедными крысами, их организм отвечал одинаково, четырьмя симптомами: увеличением надпочечников, уплотнением стенок артерий, изъязвлением желудочно-кишечного тракта, нервным истощением. Эту реакцию назвали «стрессовым синдромом» (от англ, «stress» — напряжение, усилие, давление).

По существу, стрессовый синдром — это важный приспособительный механизм. Он позволяет в критический момент мобилизовать все силы, чтобы остаться живым и невредимым при нападении хищника, преодолении бурной реки, опасной охоте (да мало ли что еще могло произойти с нашими предками?) Организм при этом переходит на режим работы «атака или бегство», запускаемый особым блоком нервной системы — симпатическим.

Итак, включен режим «атаки или бегства». В первую очередь перераспределяется кровоток. Растет артериальное давление, кровь заполняет сосуды крупных мышц, отливая от конечностей и внутренних органов. Пальцы леденеют, лицо бледнеет. Пробивает «холодный пот». Сердцебиение и дыхание учащаются. Параллельно надпочечники высвобождают гормоны — адреналин и кортизол. Под их действием распадаются запасы жира и гликогена, чтобы кровь насытилась «горючим» — жирными кислотами и глюкозой. А для успешного управления движением активируются анализаторы, да и весь мозг.