Знание-сила, 2004 № 02 (920)

Что привлекло лично меня — так это способность Георгия Петровича сложные проблемы превращать в схемы, теоретические картинки, схватывающие самую суть дела. Я, как и многие аспиранты физтеха, испытывал тогда большую тягу к знаниям о человеке, обществе, о философских проблемах. Но при этом никакого доверия к преподавателям общественных наук мы не испытывали, разделяя общее мнение, что вся эта философия — болтовня по указанию очередных съездов. На этом фоне Георгий Петрович задел очень глубокие струны во многих душах знаний — это быстро отметили. Он вел за собой в мир мысли.

С. Попов (Москва)

Игорь Яковенко

* Статья подготовлена при поддержке РГНФ. Грант №01-03-0С257А.

Хрестоматийный рассказ Чехова "Злоумышленник": крестьянин свернул гайку, крепившую рельсы железной дороги, себе на грузило для рыбалки, и следователь пытается ему объяснить его вину*. Нелепая история, смешная ерунда. Далеко не всякий читатель чувствует здесь смех сквозь слезы. Такова, конечно, особенность чеховского таланта; но такова и особенность нашего восприятия подобных коллизий.

На грузило можно купить свинец? Но гайка-то дармовая. Снятая гайка может стать причиной аварии? Что вы! Мы — люди с понятием; отворачиваем одну гайку, а вторую — обязательно оставляем. Проблему грузил так решает вся деревня.

Герой явно не понимает, в какую историю попал и что его ожидает.

Как он видит ситуацию?

Проложили рядом с деревней чугунку для каких-то городских барских надобностей. Но раз рядом, значит, она вошла в доступный всей деревне природный ресурс — вроде казенного леса, который тоже принадлежит государству и пользоваться им нельзя, но можно.

Конечно, с умом: надо "брать в меру", тогда естественный прирост покроет недостачу. Рельса крепится двумя гайками? Одну нужно оставить...

Гайки воруют всем миром, а "с миром не поспоришь". Он всегда прав. Поймали — перетерпишь, дело житейское. Несчастный случай.

Это целый мир представлений, который принципиально не сочетается с миром большого общества. Говорить со злоумышленником о вибрации рельсового пути, о перегрузках бессмысленно по фундаментальным обстоятельствам. Человек, способный осознать, почему нельзя разорять железнодорожное полотно, во всей полноте доводов: инженерно-технологических, юридически правовых, моральных — выпал из целостности традиционного крестьянского мира. Стратегически проблема злоумышленника снимается только с изживанием традиционного общества. Тактически единственный способ разрешить ситуацию — жесткие репрессии.

Очевидно: пассажиры железной дороги, проходящей вблизи деревни "злоумышленников", подвергают себя некоторым дополнительным рискам. Дополнительным. А ведь есть еще и основные...

Вообше говоря, любой наш поступок может привести неизвестно к чему. О принципиальной неусгранимости риска говорили всегда. И всегда просчитывали риски, возможные в той или иной ситуации. Выбегая в булочную, мы не боимся попасть под машину, хотя это возможно, но весьма маловероятно. Точно так же ведет себя и общество. Мы просто не задумываемся над тем, какое место в жизни общества занимает выбор в ряду альтернатив. Демократическое общество осознанно, а авторитарное в лице своей научной, политической и административной элиты постоянно выбирает между демократией и порядком, надежностью и эффективностью, скоростью и ценой. Сумма этих частных выборов складывается в кривую исторической эволюции общества.

Во второй половине XX века в западной социологии возникает целое направление: риск-рефлексия, формируется ряд теорий, среди которых — теория "общества риска". Она утверждает, что современное общество — генератор рисков, а социальная реальность есть процесс создания, распространения и потребления рисков. Это неустранимый элемент современной реальности, масштаб и значимость которого постоянно возрастает. Возрастает настолько, что в перспективе риски могут привести западное общество к необходимости больших социальных и политических перестроек, которые смогут обуздать рост рисков и сделать их уровень приемлемым.

Особые риски возникают в традиционном обществе, когда оно переживает модернизацию.

Любое общество неоднородно; рядом с глубоко модернизированным сектором всегда есть другой, где элементы рационального пронизаны и переплетены с мифами и предубеждениями вполне традиционного свойства. А еще есть мир маргиналов и неприспособившихся, где живут по моделям присваивающего хозяйства, восходящим к палеолиту. Прибавьте к этому постоянно растущий сектор мигрантов из мест еще более традиционных и архаичных. Так что "чугунка" никак не может миновать зону расселения "злоумышленников".

Мало того: человек нового времени, рационалист по образованию и самоощущению, оказывается традиционалистом по сердечной склонности, по глубинным, мало осознаваемым импульсам. Он не может объяснить ни себе, ни другим, почему без крайней надобности перебегает дорогу перед автомобилем, походя нарушает правила техники безопасности. Почему любые правила и предписания вызывают в нем протест, а носители нормы представляются унылыми идиотами. Иными словами, "злоумышленник" обнаруживается внутри стрелочника на железной дороге, машиниста и даже конструктора "чугунки". Такого рода — частично модернизированное — сознание с необходимостью продуцирует дополнительные риски.

Мы не можем ни остановить развитие чугунки, ни размыть, уничтожить в одночасье злоумышленника, сидящего в каждом из нас. Это проблема, которая требует нашего осознания. Борьба с внутренним злоумышленником сродни психоанализу.

Свидетельство географа Б. Родомана: "К северу от Ярославля дачники разместились на бывшей свалке отходов ртути и . мышьяка". Вдобавок "особенно интенсивно растут дачные поселки под высоковольтными линиями электропередачи и ЛЭП. Если расстелить там кольцо из проволоки, то можно зажечь лампочку. Выходные дни и отпуска проводят под высокочастотным облучением, под жужжание проводов. Собираются ли рожать детей пребывающие здесь женщины и девочки?"

Что это? Варварство, невежество, низкая культура — безусловно. Но это — особый вид варварства. Каждая третья, если не каждая вторая семья дачевладельцев в нашей стране — люди с высшим образованием. Они слышали и о мышьяке, и о высокочастотном облучении.

Все они не раз говорили друг другу, что "начальство" ни в грош людей не ставит, — но это же зеркальное отражение массовой самооценки. В нашей культуре давно утвердилась крайне низкая цена человеческой жизни.