Знание-сила, 2003 № 03 (909)

Тридцатилетняя исследовательница была к тому же умна и не давала спуску мужланам. Формально ее боссом был Моррис Уилкинс, с которым они вместе учились в Кембридже. Поэтому он не чурался интеллектуального пиратства, пряча ее рентгенограммы ДНК в свой сейф. Именно Уилкинс показал – втайне от Розалинд – знаменитую фотографию Ne 57 с изображением В-формы ДНК, после чего у Уотсона «щелкнуло», и он понял, что две цепи соединяются друг с другом комплементарными парами оснований («букв» генетического кода). Оставалось только написать вместе с Криком письмо редактору «Нейчура», которое и было опубликовано в последнем апрельском номере журнала.

А до этого была еще статья Полинга в самом начале 1953-го, в которой предлагалась трехцепочечная «косичка» ДНК. Лишь недавно была получена рентгенограмма действительно трехцепочечной ДНК, которая иногда получается при определенных условиях. По всей видимости, у открывателя спирали биополимера был загрязненный препарат молекулы жизни.

Розалинд Франклин (крайняя слева) в Париже со своими коллегами

Розалинд Франклин умерла от рака яичника в 1958 году. Работала она до конца своих дней, беспокоясь о судьбе сотрудников своей лаборатории. Считается, что если бы она дожила до 1962 года, она была бы четвертой, удостоенной – вопреки всем нобелевским канонам, – самой престижной научной премии в одной научной области.

Уотсон помогал организовывать в Гарварде отделение молекулярной биологии, затем в течение 22 лет был директором лаборатории в Колд- Спринг-Харборе – занимался раковыми вирусами и пробовал начинать молекулярную биологию мозга. В 1988 году Национальный институт здоровья в Вашингтоне назначил его директором проекта «Геном человека», что позволило получить политическую и финансовую поддержку конгресса. В вашингтонском отеле «Карлтон» 13 февраля 2001 года ему на 70-летний юбилей преподнесли в торжественной обстановке копии журналов «Сайенс» и «Нейчур» с опубликованным геномом человека.

Френсис Крик перебрался в теплую Калифорнию, где в одном из институтов занимался завершением расшифровки генетического кода, начатой Маршалом Ниренбергом, доложившем об этом в полупустом зале Московского биохимического конгресса летом 1961 года. К 1964 году работа была завершена. Помогал ему в этом Сидней Бреннер. Недавно журнал «Нейчур» сообщил, что Крик продал свой архив за 7 миллионов долларов. Долгие десятилетия ученый занимался проблемами мозга, активно публикуясь в том же «Нейчуре» и других ведущих журналах.

К апрелю 2003 года международное сообщество надеется окончить расшифровку полного генома всех 23 пар хромосом человека Так завершится первый век изучения нуклеиновых кислот, вторая половина которого прошла под «знаменем» двуцепочечности. Остается только понять, что же сделали Уотсон и Крик!

Их открытие – типичный пример «смены парадигмы», то есть системы взглядов на мир. Можно также сказать, что оно было сделано «на кончике пера», поскольку модель их чисто теоретическая. «Защитники» Розалинд считают даже, что ее модель была намного ближе к истине, чем то, что было затем опубликовано Криком и Уотсоном в «Нейчуре». Недаром сам Уотсон признавался, что «боялся ее».

Джеймс Уотсон (стоит) и Френсис Ирик в лаборатории, где они сделали свое открытие двуцепочечной ДНК.

И все же суть не в этом. Все, кто писал и говорил до них о ДНК – Полинг, Чаргафф, Франклин в меньшей степени, – все же мыслили категориями белка, протеина, но никак не двуцепочечности с точки зрения БИОЛОГИИ!

Ведь основное свойство биологических систем – расти. Растут эмбрионы и организмы, здоровые и раковые клетки. И только Уотсон и Крик предложили модель, объясняющую механизм самовоспроизведения, удвоения, репликации ДНК, то есть механизм реализации потоков генетической информации. Чего до них никто не делал, «уткнувшись» в белок и его разнообразие, которое с точки зрения биологов объясняло генетическое биоразнообразие.

И еще одно. Молодые Уотсон и Крик не испугались выступить против авторитета Полинга, нобелевского претендента-номинанта «на сносях». Что дорогого стоит. Много ли вы найдете 30-летних и моложе, кто отважится выступить против академика…

Хулио Иглезиас, знаменитый левей, услада многих женских сердец, сын которого Энрике с нашей Аней Курниковой… в общем все его знают, сказал как-то, когда одна из дамочек решила заставить его через суд сдать анализ ДНК для подтверждения его отцовства ее ребенка, что «если я буду сдавать анализы на ДНК, мне некогда будет вам петь».

Мы недавно явились свидетелями рождения первых человеческих клонов. Но, думается, плохо осознаем, что мир революционно и кардинально изменился. Сейчас, по прошествии полувека открытия структуры ДНК, можно смело говорить о глубоких социальных последствиях этого достижения человеческого гения. Сравнимого разве только с ренессансным открытием лунных цирков, которые увидел в свой телескоп Галилей.

Практически одновременно с полувековым юбилеем ДНК можно отмечать и четверть века с момента рождения Луизы Браун, первого ребенка из пробирки. Что открыло дорогу и суррогатному материнству, без чего невозможно вообразить клонирование человека, и генной терапии семейных патологий. Не так давно восьмилетнюю девочку вылечили с помощью трансплантации клеток костного мозга ее зачатого в пробирке брата. Сейчас уже насчитывается около сотни таких успешно проведенных «генетических операций».

А в двух тысячах случаев родители пошли на сознательное регулирование пола будущего ребенка Это делалось с целью «избавления» от болезней, сцеаленных с полом, например дальтонизма и гемофилии (преступление в Ипатьевском доме вдвойне драматично из-за того, что убили генетически убогого ребенка, который и так был не жилец на этом свете, – блаженных не принято убивать, это делалось только в Германии в рамках евгенических программ).

Но пол некоторые родители выбирали и с целью «семейного баланса», то есть девочку к мальчику в семье и наоборот. Имеется также программа спербанков нобелевских лауреатов. Родители пользуются донорской спермой, чтобы повысить интеллектуальный уровень (знаменитый 1Q) своих детей.

С этой же целью молодых блондинок с голубыми глазами ^являющихся студентками Гардварда, Йеля и Принстона, приглашают сдавать свои яйцеклетки, для чего они отправляются в Калифорнию – самый передовой штат, – где проходят «овуляцию», получая за это 6-8 тысяч долларов. В отличие от общественной бури, разразившейся в конце 70-х в связи с рождением первых детей из пробирки, сейчас люди воспринимают подобные сообщения вполне толерантно.