Знание-сила, 2002 № 12 (906)

Ближайшее окружение императора привыкло к этому и пользовалось его слабостью. На упомянутом ночном заседании присутствовали Наполеон, Евгения, министры Грамон, Лебеф и Руэр. Из-за болезни император не мог выдерживать долгие дискуссии. Поэтому, действительно, решение принималось наспех. Наполеон долго молчал, потом медленно поднялся и молвил: «Хорошо, дело сделано». В глубине души он был миролюбивым человеком, да и не обладал военными талантами.

Поначалу в армии не догадывались о том, что главнокомандующий тяжко болен, разве что заметили, как трудно ему даются попытки сесть на коня и спрыгнуть с него. На самом деле, каждое движение давалось ему с невероятным трудом, он чувствовал почти непереносимую боль. Когда, наконец, генерал Лебрюн осмелился спросить его о самочувствии, император признался: «Мой дорогой генерал, я ужасно страдаю!». Он увядал на глазах и командовать армией, конечно, не мог.

Больного императора – мишень солдатских издевок и проклятий – привезли в Седан, куда стягивались части отступавшей армии. В эти дни все окружение императора думало:

«Лишь бы он сейчас умер! Погиб героем!» Он знал об этом. Так будет лучше для его сына, для династии. Так думала и императрица, твердившая ему: «Наполеон вернется в Париж лишь победителем». Решительный, храбрый авантюрист, захвативший когда- то целую державу – Францию, теперь лежал не в силах шевельнуться от боли. В те дни гибли тысячи люлей, но именно его, больного и немощного, смерть не брала. Судьба смеялась над ним, отправляя к пруссакам в плен вместе с его армией.

Бывший император уедет в Великобританию, где через два с половиной года умрет от последствий операции.

На следующее утро после Седанской катастрофы пленный император Наполеон III встретился с прусским канцлерам Бисмарком

Вы думаете, это – иллюстрация к «Портрету Дориана Грея» Оскара Уайльда? Нет! Это – юный Черчилль. Таким вы его, пожалуй, никогда не видели

Следующая история должна была кончиться тем же, чем и предыдущая, – категоричным запретом врача. Однако он разрешил больному человеку руководить воюющей страной.

На сей раз вердикт медика принес пациенту триумф.

Лондон. Май 1940 года. Илет война с Германией. Бомбы падают на английскую столицу. Британцы уповают лишь на одного человека – Уинстона Черчилля. «Ему шестьдесят пять лет. Его назначили премьер-министром, а меня – его личным врачом. Это была вовсе не его идея: несколько членов кабинета министров настолько убеждены в его незаменимости, что потребовали постоянно следить за его здоровьем», – писал в своем дневнике 24 мая 1940 года доктор Чарлз Моран, позднее удостоенный титула «лорд Моран». Врачу было 57 лет. Он был деканом лондонской Медицинской школы и пользовался уважением коллег. Впрочем, после своей первой встречи с Черчиллем доктор Моран был уверен, что удостоен ангажемента не надолго.

Доктор Чарлз Моран четверть века был лечащим врачом Черчилля

Нобелевский лауреат по литературе Уинстон Черчилль любил танже живопись

Минула четверть века. Великий британский политик Черчилль, этот тучный человек, не расстававшийся с сигарой и, казалось бы, нарушавший все полезные советы медиков, умер на десятом десятке лет жизни, 24 января 1965 года. Вплоть до последних дней при нем оставался лорд Моран – его друг, советник и врач…

Первое трудное решение ему пришлось принять 27 декабря 1941 года в Вашингтоне. В тот день Черчилль встречался с президентом США Франклином Рузвельтом. Все, казалось, было хорошо, однако ночью у Черчилля, отдыхавшего в Белом доме, случился сердечный приступ. Обследуя пациента, Моран мрачно размышлял о том, как поступить поутру. Черчилль нуждался в долгом лечении, но такое известие деморализует союзников и воодушевит верхушку Рейха.

У врача британского премьера не было права не только на ошибку, но и на привычный курс лечения. Здесь вступали в силу правила не медицины, а дипломатии. И Моран стал больше, чем врачом, он стал одним из командующих. Он решил не сдавать завоеванных позиций, даже рискуя жизнью одного из верных солдат Империи – Черчилля.

Позднее Моран запишет: «Прав ли я был или нет, мне стало ясно, что мне следует хранить молчание о поставленном мной диагнозе, а также о последствиях случившегося». Он успокоил Черчилля, сказав, что «ничего серьезного» в его недомогании не видит.

В этой секретной военной операции, где он один знал истинное положение вешей, «маршал медицины» Моран был по-настоящему удачлив. Болезнь не обернулась бедой. Сердце министра выдержало и этот, и другие приступы. Черчилль уверенно привел Британию к ее победе. Два пальца, поднятые вверх буквой «V», – излюбленный жест «толстяка с сигарой» – знаменовали триумф не только над врагом, но и над своими «болячками».

«Стрела времени»: денди превратился в философа

Невероятной кажется история бывшего российского подданного, медицинского советника Феликса Керстена (1898 – I960). Прибалтийский немец с финским паспортом на руках, уроженец эстонского города Дерпт (ныне Тарту), изучавший до революции агрономию и воевавший в годы гражданской войны против Красной армии, впоследствии стал «народным целителем», как мы назвали бы его теперь. Врачи в одной из больниц Гельсингфорса, где он лежал после ранения, заметили, что у него удивительная способность утишать боль прикосновением рук. Позднее он переехал в Берлин, где стал брать уроки у одного китайского врача. Вскоре он открыл врачебную практику в Берлине и прославился своим умением выполнять массаж. Его способности были замечены на самом верху. К нему обращались за помощью нидерландский принц Генрих, герцог Адольф Мекленбургский. Наконец, 15 мая 1940 года Керстен был официально назначен личным врачом шефа СС Генриха Гиммлера.