Знание-сила, 2002 № 11 (905)

Конечно, у меня была надежда найти кое-что. Но столько?! И в самом Петербурге! Первая запись относилась к 1828 году, последняя к 1969. А всего по Санкт-Петербургу и области – 17 записей. И это только по мамонту и только в одном музее. Находили и зубы, и обломки бивней, и трубчатые коста конечностей. Все фрагментарно, связных частей скелета не обнаруживалось. Но интересно: обозначились места концентрации находок. Особенно «повезло» Васильевскому острову и ближайшим к нему. То есть самой дельте Невы. Здесь известно целых шесть находок. И все они на небольшой глубине. Как они могли попасть в приповерхностные отложения дельты? Не иначе как при размыве более ранних отложений выше по течению реки.

Каков может быть возраст остатков? Об этом легче всего судить по находкам в работающих еще с довоенного времени карьерах у станции Шапкино, примерно в 40 километрах к юго-востоку от Петербурга. Здесь остатки обнаруживали в отложениях позднеледникового комплекса.

А все же, когда мамонт и его спутники гуляли по тундростепям будущих долины Невы и Ленинградской области? Когда здесь появились? Когда покинули пределы? Ушли ли вслед за отступающим краем ледникового покрова или вымерли здесь на месте? Этими вопросами российские специалисты не занимались. О сибирских мамонтах нам известно гораздо больше, чем о близких, «домашних». Но приходит время. Теперь, наконец, у группы энтузиастов прорезался интерес, зашевелились извилины. Не пройдет и нескольких лет, как мы сможем подтвердить то, что уже знают наши западные коллеги.

Самый древний мамонт в России – 140 тысяч лет!

Похоже, однако, я «персборшил» в «преклонении перед Западом». Может оказаться, что мамонты и шерстистые носороги заселили нашу землю, землю наших столиц, во времена более чем отдаленные.

Я уже упоминал об одном из карьеров в верхнем течении Невы, где экскаваторщик нашел остатки мамонта Но, оказывается, в этом же карьере в течение последних лет землесосный снаряд вместе с песком время от времени высасывает кости древних животных. Возраст костей выходит за пределы нескольких десятков тысяч лет. Точный возраст самих таких костей определению физическими методами не поддается. Но вот недавно новый оптический люминесцентный метод датирования позволил определить возраст песков, из которых, по всей вероятности, извлекаются кости. Это совершенно новые возможности познания.

Так сколько же? И произнести боязно. Сто сорок тысяч лет! Сам по себе подобный возраст межледниковых отложений не так уж и удивителен, в других частях России и Европы известны и гораздо более древние отложения, в том числе с ледниковой и межледниковой фауной. Но на нашем северо-западе?! Ничего похожего в находках фауны здесь не предполагалось. А ведь животные – мамонт и шерстистый носорог, – чьи кости извлекает земснаряд, могли жить в долине Невы и еще раньше.

Вот вам и «Россия – родина слонов». Пусть мамонтов и носорогов (шерстистых). Пусть не родина – обиталище. Столь раннее! Тут уж не до шуток. Во всяком случае, ученым.

Геннадий Горелик

Вопросом, с которого начинается эта статья, закачивалась опубликованная в прошлом номере журнала ее первая часть. Слово «это» означало преобразование института, руководимого академиком А.Л. Минцем.

Простой формальный ответ на этот вопрос – никак не смотрел. Ведь в 1970 году, когда РТИ стал частью «Вымпела», AJL Мини покинул институт. Так что и не мог ничего увидеть.

Иначе выглядит ответ неформальный и предположительный, учитывающий свидетельства современников. Плохо смотрел Александр Львович Мини на то, что институт, который он создал, любил и которым гордился, превращали из научно-исследовательского в военно-промышленное заведение. Исчерпав дипломатические средства, он пошел на крайнюю меру – подал в отставку, а ее взяли и приняли. Внешне все выглядело прилично. Минцу только что исполнилось 75 лет, и, как говорилось в приказе министерства, он «ушел на пенсию».

А.Л. Минц – трижды арестованный и дважды реабилитированный, создатель радиостанций, ускорителей и Радиотехнического института.

«А.Л .МИНЦ является одним из самых крупных наших радиоспециалистов. …Достаточно указать, что им спроектированы и построены все мощные радиовещательные станции СССР. Пять станций по 100 кВт и сверхмощная в 500 кВт. При проектировании и руководстве строительством как этих станций, так и целого ряда других типов передатчиков ему приходилось находить новые решения для преодоления тех или иных трудностей, причем он проявил исключительное уменье и изобретательность».

Академик Л. И. Мандельштам, 1934г.

Однако сотрудники не замечали, что директор сдал, и совершенно не чувствуется это по документально зафиксированной активности Минца после его ухода из РТИ.

Что же собственно не нравилось академику Минцу? Ведь институт его всегда был совершенно секретным, всегда был связан с ВПК, а противоракетной радиолокацией в РТИ занимались еще с 50-х годов. Кроме того, за Минцем закрепилось амплуа рекордсмена радиотехники: рекордные радиостанции, рекордные ускорители элементарных частиц. А тут предоставлялась возможность построить рекордный радиолокатор. Чем это могло не нравиться?

Вначале очень даже нравилось. Задача на грани возможностей науки и техники. К тому же понятное и благородное назначение – обезвредить атакующие родину ракеты.

В ходе научно-технических разработок, однако, обнаружилось, что состязание меча и щита в ракетно- ядерную эру имеет странную особенность: это состязание можно выиграть только в том случае, если оно никогда не начнется. Возможности техники – и ее «невозможности» – выяснились не сразу, они следовали не из таблицы умножения, а из работ по конструированию, из анализа и полигонной проверки конкретных инженерных решений и из анализа возможных действий и противодействий. Только к концу 60-х годов «неизбежность странного мира», в котором оборона может быть опасней нападения, была осознана знающими и широко мыслящими академиками военно-научного дела и в США, и в СССР.

Результаты осознания оказались весьма различны для локаторов разного назначения. Локаторы раннего обнаружения (СП PH), о которых вначале думали как о первом рубеже противоракетной обороны, обнаружили свое самостоятельное и очень важное значение: они укрепили равновесие страха, гарантировали взаимность уничтожения. Несколько поколений таких локаторов было создано в РТИ при Минце и принято на вооружение. Что касается стрельбовых локаторов стратегического назначения – для отражения массированной ракетной атаки, то эта задача оказалась неразрешима.