Знание-сила, 2002 № 11 (905)

«Пираньи? Сидели мы в ресторане, смотрели на аквариум с этими рыбинами. Потом я не выдержал, – уж не помню, сколько было выпито, – подошел к аквариуму, сунул руку – не едят. Не хотят! Вот тебе и пираньи!» – такой анекдотический рассказ из уст «нового русского» автор услышал пару лет назад. А в самом деле, на что способны пираньи?

От Альфреда Брема до Игоря Акимушкина книги о животных пестрят рассказами о кровожадных пираньях. «Очень часто крокодил обращается в бегство перед дикой стаей этих рыб… Нередко рыбы эти осиливают даже быка или тапира… Добрицгофер рассказывает, что два испанских солдата… подверглись нападению [пираний] и были растерзаны» (A. Bpevi). Эти сообщения стали «классикой жанра». С появлением «Жизни животных» каждый гимназист узнал, что реки Бразилии кишат рыбами-убийцами.

Со временем стайки рыб переплыли из книг и статеек в залы кинотеатров. Среди «фильмов ужасов», снятых об амазонских хищницах, можно упомянуть фильмы «Пиранья» (1978) режиссера Джо Данте («Гремлины», «Внутренний космос») и «Пиранья-2» (1981) режиссера Джеймса Камерона («Терминатор-1 и II», «Титаник»). Сюжеты их схожи. На берегу живописного озера расположена военная база. Там выращивают пираний. Случайно хищницы попадают в воды озера и начинают поедать туристов…

… Первые сообщения о пираньях стали поступать, когда конкистадоры достигли Бразилии и углубились в дебри лесов. От этих новостей стыла кровь в жилах. «Индейцы, раненые пушечными ядрами и мушкетными пулями, с криками падали из своих каноэ в реку, и свирепые пираньи обгрызали их до костей» – писал некий испанский монах, сопровождавший в 1553 году искателя золота и приключений Гонсало Писарро во время грабительского похода в низовья Амазонки. (Описывая ужасных рыб, благочестивый монах даже не задумался, что испанцы, стрелявшие из пушек по индейцам, были ничуть не милее пираний.)

«Было бы наивно демонизировать пираний» – пишет немецкий зоолог Вольфганг Шульте, автор недавно изданной книги «Пираньи». Около тридцати лет он изучал этих тропических хищников и как никто другой знает их двуликую сущность: «Но было бы также наивно изображать их, как безобидных рыбок, совершенно не опасных для человека. Истина лежит посредине».

В Южной Америке обитает, по мнению разных ученых, от пятнадцати до тридцати с лишним видов пираний. Они питаются в основном мелкой рыбешкой, креветками, падалью и насекомыми.

Лишь немногие пираньи нападают на теплокровных животных; среди них, например, красные и черные пираньи. Зато эти рыбы скоры на расправу. Если птенец цапли, вывалившись из гнезда, неловко плюхнется в воду, «его окружает стайка пираний, – пишет В. Шульте, – и секунды спустя на воде плавают лишь перья».

Впрочем, самые агрессивные пираньи и те питаются обычно лишь падалью. «На живых млекопитающих или людей они нападают редко. Как правило, это случается в засушливое время года. Нападают они также на особей с кровоточащими ранами» – поясняет Шульте. Если атака удалась и у жертвы брызнула кровь, к ней спешат все сновавшие поблизости пираньи.

Итак, агрессивность пираний зависит от времени года. В сезон дождей Амазонка и Ориноко разливаются. Уровень воды в них повышается примерно на пятнадцать метров. Реки затопляют обширную территорию. Где недавно рос лес, плавают лодки, и гребец, опустив в воду шест, может дотянуться до кроны дерева. Где пели птицы, молчат рыбы.

Затопленные леса становятся житницей для пираний. Выбор пищи у них велик. Местные индейцы знают это и, ничего не страшась, лезут в воду. Даже дети плешутся в реке, разгоняя стайки пираний. По фарватеру Ориноко, кишашей «рыбами-убийцами», беспечно едут любители водных лыж. Проводники, перевозящие туристов на лодках, не задумываясь, прыгают в воду, и прямо у них из-под ног туристы ловят удочками пираний. Чудеса, да и только! Хищницы ведут себя скромнее дрессированных львов.

Вот только и у цирковых львов иногда появляется аппетит.

У пираний характер меняется, когда наступает великая сушь. Тогда реки превращаются в ручейки. Их уровень резко падает. Всюду видны «лагуны» – озера и даже лужи, в которых плещутся рыбы, кайманы и речные дельфины, ставшие пленниками. Пираньям, отрезанным от реки, не хватает пиши; они суетятся и мечутся. Теперь они готовы кусать все, что движется. Любая живность, попавшая к ним в водоем, тотчас подвергается атаке. Стоит корове или лошади опустить морду в озерцо, чтобы попить, как в губы ей вцепляются разозленные рыбы; они вырывают мясо кусками. Нередко пираньи даже убивают друг друга. «Во время засухи ни один местный житель не рискнет искупаться в подобном водоеме» – пишет Вольфганг Шульте.

Другой немецкий исследователь, Харальд Шульц, один из лучших знатоков Амазонки, писал, что за двадцать лет пребывания в Южной Америке он знавал лишь семь человек, которых покусали пираньи, причем только один получил тяжелые ранения. Именно Шульц, долго живший среди индейцев, придумал в свое время анекдот, высмеивая страхи европейцев, для которых в лесах Амазонии смерть прячется на каждом шагу. До сих пор этот анекдот кочует из одного издания в другое, принимаемый часто на веру. Призрак его мелькал и на страницах нашего рассказа, всплывая из глубин памяти, как рыба – из глубин реки.

«Отцу моему было тогда лет пятнадцать. Гнались за ним индейцы, а он, убегая от них, прыгнул в каноэ, да лодка была хлипкой. Перевернулась она, и вплавь ему пришлось пуститься. Выскочил он на берег, да вот незадача – смотрит, а от него один лишь скелет остался. Но больше с ним ничего страшного не случилось».

Чаще всего жертвами пираний становятся рыболовы, сами же на них и охотящиеся. Ведь в Бразилии пираньи слывут деликатесами. Ловить их легко: надо лишь закинуть в воду крючок, привязанный к проволоке, – обычную леску пиранья срежет, – и подергать им, изображая трепыхания жертвы. Тут же на крючке повисает рыбина размером с ладонь. Если рыбак нападет на стаю пираний, то знай только, успевай закидывать крючок: каждую минуту можно вытаскивать по рыбине.

В охотничьем азарте легко и самому превратиться в жертву. Выброшенная из воды пиранья дико извивается и хватает воздух зубами. Снимая ее с крючка, можно лишиться пальца. Опасны даже мертвые, казалось бы, пираньи: рыба вроде перестала шевелиться, но дотронься до ее зубов, пасть рефлективно сожмется, словно капкан.

Сколько же авантюристов, достигших берегов Амазонки или ее притоков, лишались в старину пальцев лишь потому, что вздумали наловить себе рыбки на ужин. Так и рождались легенды. Дурацкие истории – «торкнулся пальцем в пасть дохлой рыбы, дак – хрястъ! – и отгрызла его» – позднее приукрашивались бедолагами, превращаясь в настоящие «саги о сражениях со стаями рыб-убийц». Смешно сказать: «Любопытному Сильве палец откусили», зато почетно припомнить, как плыл в каноэ по Ориноко, а за тобой «индейцы – племенами, крокодилы – стадами, пираньи – стаями, а ты сыплешь золотом с кружев, с розоватых брабантских манжет, и стреляешь во все, что движется, а палец – так, пустяки…»