Знание-сила, 2002 №09 (903)

В разделе, посвященном маршалу Тухачевскому, видное место занимает сюжет о так называемой серой папке из архива Главного управления жандармерии царской России. А в этой папке будто бы содержались документы, которые свидетельствовали о сотрудничестве Сталина с охранкой с 1906 по 1913 год и стали известны некоторым высшим военачальникам (И. Якиру, М. Тухачевскому, Я. Гамарнику и А. Корку, а через них, возможно, и некоторым другим). Сталин узнал о том, что в его постыдную тайну проникли военные, а также некоторые партийные работники и чекисты, и принял меры по уничтожению всех посвященных, а заодно провел и давно назревшую тотальную чистку верхушки Красной армии.

Развивая этот увлекательный сюжет, Ю. Финкельштейн расцвечивает его многими значимыми и волнующими подробностями. Но вывести из него импульс Сталина к уничтожению «мозга армии» он все-таки не решился. Он ограничился выводом: «серая папка», по-видимому, сыграла роль катализатора в развитии Большого террора и особенно в трагической судьбе военных.

Мне дело представляется совершенно по-иному. Была «серая папка» в реальности или не была – большой вопрос. Воля же Сталина к единоличной и всеохватывающей власти была несомненно. И он понимал, что в условиях, как мы сказали бы теперь, нарастающего тоталитаризма высший командный состав Красной армии мог бы стать его прямым противником. И любое столкновение с ним – например, при угрозе непосредственного вооруженного конфликта с Германией, – он бы проиграл. Стоило армии взять в руки винтовки, как вся чекистская нечисть – прямая опора Сталина – растворилась бы водно мгновение. А в 1941 году уже не было тех военачальников, которые были бы готовы рискнуть и поперек воли Сталина настоять на иных способах подготовки к войне.

Думаю, правда, красные командиры идеологически не были готовы к тому, чтобы призвать армию «в ружье». Но Сталин, все мерявший на свой аршин, мог по-иному оценивать их намерения.

В своей книге о Тухачевском историк Б. Соколов написал: «С его умом, талантом, независимостью характера в условиях тоталитарной диктатуры выжить Тухачевскому было никак невозможно». Но то же самое можно сказать о Якире, Уборевиче, Корке, Свечине и многих тысячах военачальников. Отсюда – трагедия Красной армии в 1937-1938 годах и трагедия всей нашей страны в ходе Отечественной войны.

Наиболее интересной в этом разделе мне представляется сделанная автором реконструкция «Завещания Тухачевского». Нам эта реконструкция представляется настолько важной, что мы, с согласия Ю. Финкельштейна, перепечатываем ее ниже с незначительными сокращениями.

Последний раздел книги посвящен одному из тех подлинных героев войны, о котором знают по преимуществу военные историки, – подполковнику В. Новобранцу, врио начальника информационного отдела Разведуправления Красной армии. Рассказ Ю. Финкельштейна об этом замечательном разведчике журнал предполагает опубликовать в одном из следующих номеров.

Юрий Финкельштейн

По свидетельству «трибунальцев» Буденного и Белова, Тухачевский на суде частично огласил свой фантастический «План поражения». Судя по протоколам, маршал начал давать «признательные показания» на второй день допросов, 26 мая. Такая податливость неожиданна для весьма сильного, волевого человека. Можно предположить, что отказом от борьбы со следствием он постарался не только спасти дочь, но и себя избавить от побоев и пыток, дабы сэкономить время и сохранить работоспособность. В «Справке о проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене родине, терроре и военном заговоре», составленной хрущевской комиссией в 1963 – 1965 годах, сказано: «…С 1 по 10 июня 1937 гола Тухачевского заставили собственноручно описать организацию заговора и план поражения Красной армии. Эти показания были посланы Сталину. К делу они были приобщены только после судебного процесса». Следовательно, суд обошелся без них точно так же, как без мастерски изготовленных немцами фальшивок.

Специальная комиссия для проверки обвинения, созданная в начале 1961 года по постановлению хрущевского Президиума ЦК КПСС и работавшая в течение не менее двух лет, ставила перед собой конкретную задачу: выяснить, виновны или не виновны подсудимые по «Делу военных» в измене, шпионаже, заговоре против советской власти и лично И.В. Сталина, то есть в том, за что они были судимы 11 июня 1937 года, осуждены и немедленно расстреляны. Чтобы ответить на этот вопрос, анализировался и «План поражения» маршала Тухачевского. Выводы Комиссии:

«Фантастический план поражения Красной армии, приписываемый Тухачевскому, а в самом деле сфабрикованный следствием, полностью опровергается документальными материалами о тех предложениях, которые на протяжении 1931 – 1937 годов разрабатывались и вносились Тухачевским и Уборевичем Сталину и Ворошилову».

Безусловно, сделанное Тухачевским и Уборевичем говорит само за себя. Незачем снова доказывать их невиновность. Однако с заявлением, что «План поражения» сфабрикован следствием, согласны далеко не все исследователи.

Валим Роговин писал: «Анализ содержания этого документа полностью исключает предположение, что он был продиктован Тухачевскому следствием. Документ обнаруживает глубокую осведомленность автора в международной политической обстановке того времени, высокий профессионализм и эрудицию в военных вопросах.., включает… тщательный анализ возможных направлений военных действий Германии против СССР и стратегических операций, которые могут возникнуть на первых этапах войны».

Того же мнения В. К. Виноградов, публикатор «Показаний маршала Тухачевского» в «Военно-историческом журнале», № 8 и 9 за 1991 год: «Думается, вряд ли найдутся скептики, которые усомнятся, что Тухачевский сам писал эти страницы… Для столь глубокого анализа… нужны были кругозор, эрудиция и осведомленность замнаркома обороны, а не… капитана госбезопасности Ушакова, чья подпись часто заключает протоколы».

Публикатор задает резонный вопрос: «Зачем Тухачевскому в тюремном подвале было писать все это?.. Хотел показать Сталину, что он крупнейший военный теоретик, что без него не обойдутся? Помочь стране и армии сориентироваться в будущей военной политике? Понравиться следователю и судьям? Кто ответит?..».

Фрагмент из «Докладной записки» Семена Буденного, представленной им Сталину вскоре после суда: «Тухачевский пытался популяризировать… как бы свои деловые соображения… пытался доказать правительству, что создавшееся положение влечет страну к поражению и что его якобы никто не слушал. Но тов. Ульрих, по совету некоторых членов Специального присутствия, оборвал Тухачевского…».