Знание-сила, 2002 № 08 (902)

Ребенок-левша как бы всякий раз изобретает свой способ построения и овладения миром правшей. Ему нелегко научиться пользоваться иголкой, ножницами, спицами, завязывать шнурки и заправлять одеяло в пододеяльник. Дело в том, что особенностью левшей является нарушение автоматизма – того благословенного автоматизма, который позволяет нам всему научиться и переделать тысячи дел, не задумываясь над каждым своим движением. Левше же приходится усваивать навыки не автоматическим повторением, а подбором логических связей – делать все «через ум». Открывая консервную банку, я постоянно смотрю, под каким углом стоит нож. А когда я вяжу, каждая петля – это очередной смелый шаг в борьбе с нитью. Пройдет каких-нибудь пол года, и на свет вместо шарфа появляется некая желтая колбаска, которую я тут же распускаю, чтобы приняться за ту же работу с новыми силами. Но я уже взрослый, опытный человек. А ребенку-левше приходится гораздо чаще контролировать свою деятельность сознанием и искать особую логику для ориентации. Не удивительно, что возникает замедленность и неуклюжесть. Особенно трудно переключиться с одного процесса на другой или делать несколько дел сразу, например разговаривать и чистить картошку (что это я все о своем да о женском…).

Родители, не терзайте маленького левшу своими требованиями! – присоединяюсь я к совету детских психологов. Лучше учить его не через глаза, а через тело – вставая за спиной и двигая его руками и ногами, словно это Пиноккио. И тогда деревянная кукла превратится в живого мальчика. Полезно использовать дедовский прием «сено-солома»: надевать, например, на левую руку красную «фенечку». И левая половина мира становится «красной»: взмахни «красной» рукой… Когда пишем, буква «Я» повернута в «красную» сторону, а «К» от нее отворачивается… Ребенку хорошо помогает ощупывание руками объемных букв игрушечной «азбуки». А учась рисовать, пусть обводит линии, намеченные взрослым.

Полезны для детей-левшей занятия восточными единоборствами (особенно ушу). Там, кстати, по отношению к телу царит полная справедливость: сколько движений выполнено влево, столько же и вправо. Но здесь ученика ждут большие трудности – при повторении движений тренера, стоящего к нему лицом. Помочь могут два приема: «двигаем деревянную куклу» и «выпускаем тень-двойника». Первый прием мы уже описали. А второй? Нужно выпустить из тела свою «тень», мгновенно развернуть ее и совместить с фигурой тренера, заставив принять ту же позу. А затем так же быстро возвратить обратно, после чего наложить на «тень» свои собственные движения. Нужно немного приноровиться – и обучение пойдет как по маслу.

Наш сынок долгое время проявлял упорную неспособность усвоить простейший танец, пантомиму, приемы борьбы. И чтобы его обучать, приходилось детально исследовать самые обычные наши действия («как это у меня так получается?»). И только разбив их на элементарные движения, которые можно отработать по отдельности, мы добивались результата. Сегодня уже многое позади. Егор гордится своей первой яичницей (зажаренной дочерна) и тем, что ему удается порезать (точнее, изрубить на мелкие клочочки) редиску в салат. Будем двигаться дальше, веря тому, что ребенок-левша, научившись делать все «через ум» и привыкнув совершенствоваться, достигает больших успехов, чем его сверстники-правши.

У нас были какие-то иррациональные сложности с запоминанием. Ребенок рос умным, хорошо учился, много знал. Но оказалось, что он не может воспроизвести информацию «по заказу». Перед сном к сыну приходил вдохновенный папа и рассказывал «лекции о природе вещей». Ребенок кивал и поддерживал разговор. Но как-то раз возник вопрос: «Так… о чем это мы говорили вчера?». Выяснилось, что наш книгочей и поэт совершенно этого не помнит. Более того. Оказалось, что он в точности не помнит… вообще ничего! Самой малости не может удержать в памяти – отсюда большая рассеянность. Не удается механически запоминать иностранные слова – хоть десять раз повторяй. Что за дырявая голова! После этого отец стал с ним заниматься мнемоникой. Например, они заполняли воображаемый буклет: на первой странице лошадь, фонарь и морковка, на второй – синица, лепешки и пепельница… Самые дикие сочетания! А затем вопрос: «Что у нас находится на третьей странице?». Запоминали также последовательности цифр и воспроизводили их прямо, в обратном порядке, вперемешку… Развивали образное видение: «Представь себе синий одуванчик и белую пчелу…» Вроде бы такие тренировки помогли (жалко только, что их было не много).

Проблема в том, что у детей-левшей нарушения автоматизма касаются и процессов запоминания. И нередко вместо механического запечатления им приходится изобретать сложный мнемонический алгоритм. Особенно это касается пространственных кодов, начиная с того же «право – лево». Одна девочка, которая проходила коррекционный курс у психолога А. В. Семенович, пришла к выводу, что «слева – это там, где рука, которая на пианино берет аккорды». Другая девочка (это, кстати, была я) носила слева значок, и разразился скандал, потому что в советском садике значки носить было нельзя (возможно, позабытый уже скандал и помог мне запомнить, где же это нехорошее «лево»). А наш сын твердо усвоил, что левая сторона там, где стучит сердце. Оказывается, это умозаключение ничуть не проще, чем предыдущие. Во-первых, с ним связаны переживания спортсмена с четырехлетним опытом: ухо папаши прижимается к груди, слушая, не перегрузилось ли сердце. А во-вторых… недавно Егор прочел повесть Б. Акунина «Алтын-толобас», где капитан, муштруя солдат, использовал такой же прием: налево – это где сердце… Вот как сложно, «через ум» была решена эта проблема!

Левши живут в своем собственном пространстве – и времени. Нашего бедного малыша отец заставлял зубрить станции метро, улицы, остановки трамвая: «Ребенок не умеет ориентироваться в собственном районе!..». А рядом с отметками роста бисерными буквами записано: «Октябрь, 2000. Не умеет определять время. Декабрь, 2001. Не умеет определять время…» Теперь после измерения роста Егор с хохотом бежит к часам, вглядывается, пыжится и выдает: «Десять тридцать!» (ошибаясь всего-то на час-другой). Оказывается, ориентироваться в географическом пространстве и определять время по стрелочным часам – для левши сложнейшая задача. Некоторые такие дети хитрят, пытаясь вычислить, который час, путем сложных умопостроений. Другие постоянно ошибаются. Похоже, что у левшей проблема не только со стрелками будильника, но и с внутренними часами – отсюда неумение правильно оценивать временные интервалы.