Знание-сила, 2002 №05 (899)

– Если идея прогресса так гипнотизирует людей, надо думать о других возможностях.

Мир не идет от неограниченного количества разнообразия к единому монолиту. Он идет от одного разнообразия к другому. Многосложность мира не уменьшается, не исчезает. Хорошо бы это понять политикам и учитывать в поисках других возможностей. На основе нового опыта становится лучше понятна вся глубина мысли, высказанной А. Эйнштейном в начале 50-х годов: «Сущность кризиса нашего времени я связываю с отношением отдельного человека к обществу в целом. Человек лучше, чем когда-либо, понимает свою зависимость от общества. Однако он воспринимает эту зависимость не позитивно, не как органическую связь, с точки зрения своей защищенности, но, скорее, как угрозу своим естественным правам или даже экономическому существованию. Вот та позиция, с которой должно начаться возрождение».

Я вернулась к старым разговорам только потому, что сегодня они мне кажутся более злободневными, чем десять лет назад.

Я выхожу из Московской высшей школы социальных и экономических наук. Она работает уже шесть с лишним лет. Я хорошо помню, как она задумывалась Шаниным, как он снова и снова искал спонсоров, создавая уникальную библиотеку, находил соратников, подбирал сотрудников и работал, работал, не покладая рук. Теперь она существует, а он -* ее бессменный ректор.

В ее создании приняли участие все те, кто знал его, кто работал с ним, то есть ведущие университеты Великобритании, Манчестерский университет, Политехнический университет (Англия, Кембридж), Оксфордский университет, Университетский колледж Лондонского университета, Центрально-Европейс кий университет (Будапешт). Все те прекрасные места, где он был своим, и если, загоревшись идеей, приезжал туда и рассказывал друзьям, они поддерживали его, верили: добьется, сделает. А «сделать» нужно было ни много ни мало образовательную модель, основанную на органичном сочетании международных стандартов высшей школы и лучших традиций академического российского образования. Нужно было создать школу, которая готовила бы ученых гуманитариев новой формации, а в будущем явилась бы базой нового преподавательского корпуса страны.

На конкурсной основе в 1994-1995 годах были отобраны будущие преподаватели, до начала работы все прошли длительные стажировки в крупнейших британских университетах (16 преподавателей – от 3 до 12 месяцев), переподготовку прошли все старшие администраторы школы и работники библиотеки.

Тут без нескольких слов о библиотеке не обойтись. Ибо созданная по лучшим образцам мировых университетских библиотек, она – особая любовь и гордость Шанина. Он начал не с создания классов, а с создания библиотеки и главным советником пригласил человека, известного в мире по библиотечному делу. Он уже «поставил» библиотеки в других странах. И воодушевился, и взялся за работу, причем почти бесплатно. Сегодня эта библиотека – одна из лучших в Москве и в России. Именно с ее открытия осенью 1995 года начинается история Московской школы, которая возникла стараниями Шанина… Уже седьмой год школа дает два диплома: российский государственный и диплом магистра Манчестерского университета, Университета Роберта Гордона (Абердин) или Кингстонского университета (Великобритания) в зависимости от факультета.

Сбываются, как выясняется, не только его шутки, но и фантазии, мечты. Такой это человек, Теодор Шанин. Студенты говорят о нем – упорный…

Я улыбаюсь. Моя сумка совершенна неподъемна, набита его книгами, статьями. И написать о них и его идеях еще предстоит. И написать о нем как о явлении созидающем, исправляющем, что кажется неисправимым, и привносящем то, что кажется недоступным, – тоже еще предстоит.

Александр Голяндин.

После 11 сентября мир изменился. Еще год назад, перед встречей «большой восьмерки» в Генуе, заявления Усамы бен Ладена вызывали улыбку. Теперь политики и обыватели убедились, что за открытыми угрозами следует коварный удар.

Странную работу совершает память. Из ее глубин всплывает имя ассасинов – секты старинных убийц, некогда возникшей на мусульманском Востоке. Они расправлялись с любым, кто был противен их вере или ополчался на них. Они объявляли безжалостную войну любому мыслившему иначе, запугивая его, а чаще и приканчивая, – язык кинжала красноречивее уговоров. Их имя с давних времен вызывало трепет, потому что означало скорую, неминуемую смерть из-за угла. Открытый приговор и коварный росчерк клинка – вот грамота ассасинов.

Анвар Садат и Ахмад Шах Масуд, журналисты, туристы, солдаты гибли от рук современных террористов так же, как погибали жертвы ассасинов. С ними расправлялись неожиданно, исподтишка. Лет пятнадцать назад авторы немецкой «Энциклопедии Бертельсмана» с удивлением отметили: «Некоторые военизированные подпольные организации в исламских странах, ведущие борьбу против «неверных», считают своими предшественниками средневековых ассасинов». Тысяча лет прошла, а дело их живо! Кто же они, ассасины?

Еще в середине VII века среди мусульман появились «шииты». Так стали называть сторонников Али, двоюродного брата и зятя Мухаммеда. После убийства Али вокруг шиитов сплотились все недовольные властью. Теперь халифами становились лишь арабы из рода Омейя. Их незаконная власть, считали шииты, была главной причиной неурядиц в стране. Лишь прямые потомки Пророка могли быть стражами истины и закона. Вожди шиитов – имамы, – являясь потомками Али по прямой линии и, значит, восходя к Пророку, имели право на власть.

В 765 году шиитское движение ждал раскол. Когда умер шестой имам, сменивший Али, его преемником был выбран не старший сын Исмаил, а младший, и некоторые взбунтовались. Они считали, что традиция прямого наследования была нарушена, и остались верны Исмаилу. Их-то и назвали исмаилитами.

Совершенно неожиданно их проповедь снискала успех. К ним влекло самых разных людей и по разным причинам. Правоведы и богословы были убеждены в правоте притязаний Исмаила и его прямых наследников. Люди ученые не могли пройти мимо изощренных философских толкований веры, предложенных ими. Беднякам же более всего нравилась деятельная любовь к ближним, которую проявляли исмаилиты.

Толкуя тексты Корана, проповедники то и дело смущали ум слушателей и разжигали их любопытство неприметными намеками да оговоркой, повторяя раз за разом: «По сему поводу исмаилиты полагают…» Подробнее – ничего, ведь то, «что они изрекали, противно религии», признавал позднее один из самых рьяных их последователей – Хасан ибн Саббах, основатель ордена ассасинов.