Знание-сила, 2001 №11 (893)

Обратимся к книгам, призванным популяризовать науку (научной попсе). Снова динозавры, динозавры и еще раз динозавры на глянцевых обложках и цветастых разворотах таблоидов. На картинках красуются толстые неповоротливые твари, не способные ступить и двух шагов, не опрокинувшись.

Открываю любой таблоид на любой странице. «Первые рыбы, вышедшие на сушу, имели ле| кие, с помощью которых они могли дышать в условиях воздушной среды, а плавники их были мускулистыми и парными, чтобы рыбы могли передвигаться по грунту. В то время, а это был девонский период, сушу в изобилии покрывали растения, а значит, пиши было вдоволь». Вспоминается школьный анекдот братьев Стругацких: Учитель: «Дети, запишите предложение: «Рыба сидела на дереве». Ученик: «А разве рыбы сидят на деревьях?» Учитель: «Ну… Это была сумасшедшая рыба». Надо быть сумасшедшей рыбой, чтобы плавать, не имея парных мускулистых плавников. И надо совсем уж спятить, чтобы на плавниках полезть на сушу. В это негостеприимное пространство вышли уже совсем не рыбы, и передвигались они на вполне оформившихся лапах. Обилие растительности к первому шагу тоже отношения не имеет, поскольку к столь грубой пище четвероногие начали приспосабливаться только к концу каменноугольного периода (каких-то 70 миллионов лет спустя!).

Учебники… Но это отдельная невеселая история. Хотя в последнее время на данном фронте некоторый прорыв наметился. (См., например, учебное пособие для продвинутых старшеклассников «История Земли и жизни на ней» от Кирилла Еськова. О нем шла речь в шестом номере «Знание – сила» за этот год.)

Не удивительно, что вместо того чтобы читать, я стал писать. Правда, все больше на языках иностранных Не только и не столько из меркантильных соображений, сколько от невозможности подыскать отечественного издателя. Лишь в Новосибирске, и то благодаря счастливому случаю, удалось найти добротное издательство, занимающееся в наше время (!) научно-просветительской деятельностью и популяризацией незаурядных сибирских ученых. Так что я очень благодарен «ИНФО- ЛИО-пресс» за возможность выпустить книгу «До и после динозавров» (особенности нашего маркетинга требуют упоминания этих зверей хотя бы на обложке).

Цель я поставил непростую: по возможности понятным нормальному человеку языком описать историю земной жизни, причем используя самые свежие научные сведения. Хотел убедить (наверное, в первую очередь самого себя), что наша наука не такая скучная и бессмысленная, какой она предстает в развлекательных изданиях (да и в сугубо научной литературе). Для чего проштудировал подшивки основных палеонтологических изданий за последние десять лет, пытаясь разобраться в дебрях статистики, физических констант и всего прочего, на чем держится современная палеонтология. Благо, прохаживаясь по ночам среди полок в библиотеках крупнейших научных центров, эти издания найти нетрудно. (Без спокойного ночного общения со свежей периодикой прогресс в науке вряд ли вообще возможен, и личный ключ от библиотеки для ученого значит больше, чем ключи от врат рая.)

Так совершенствовался мир

1 – мощность ракушников; 2 – размер хищников; 3 – следы биотурбаторов

Почти все самое интересное печатается на английском языке. Но по-прежнему довольно много непереводимых на другие языки интересных мыслей излагается по-русски. Непереводимы они, потому что слишком оригинальны и оставляют в полном недоумении редакторов международных журналов, привыкших работать в рамках существующих парадигм. (Только не стоит использовать критерий «непубликуемости» для оценки оригинальности произведения. Откровенную халтуру, вроде грибов, собранных на метеоритах некоторыми нашими спецами в надежде получить госпремию имени О.Б. Лепешинской, там тоже печатать не будут. Она предназначена исключительно для своих «карманных» сборников.)

В итоге сложилась картина, которую я и сам не вполне ожидал.

Самая большая неожиданность, пожалуй, заключается в том, что, раскручивая биологическую земную историю, можно обойти вниманием внешние причины. Я имею в виду не пресловутые метеориты, а всю систему геологических процессов в целом. Не следует, конечно, считать, что они не оказывали никакого влияния. Но и без них весь биологический событийный ряд выстроился бы практически так же.

Никого давно не удивляет, что состав атмосферы, крупнейшие месторождения полезных ископаемых, включая не только горючие ископаемые, но и железо, марганец, фосфориты, возможно, золото, – производные биосферы. Кроме того, какие бы спусковые механизмы для наступления великих оледенений мы не искали (изменение альбедо вследствие усиления облачного покрова или прироста суши, снижение содержания парниковых газов в атмосфере), без влияния биосферы, особенно водорослевого планктона, наземной растительности и бактериальных сообществ не обойтись.

Донные океанические накопления мела, которые опять же нацело сложены раковинками микроскопических организмов, ускорили подачу извести в зоны субдукции, где океаническая кора погружается под континентальную. Не эта ли многомиллиардотонная добавка для углекислых вулканических выбросов спровоцировала среднемеловое потепление (около ста миллионов лет назад) со всеми его последствиями для жизни в океане и на суше? А если «всего навсего» убрать с планеты цветковые растения и заменить кокколитофорид (их скелетики и образуют писчий мел) на динофлагеллят среди одноклеточных водорослей, то средняя температура повысится на три градуса. Таково влияние этих двух групп на атмосферные процессы.

Каждая из прошлых биосфер выводила из обращения свою долю природных соединений. Одновременно она создавала на планете новые условия, не вполне пригодные для нее и, следовательно, требующие существенных качественных и количественных изменений в самой биосфере. В результате почти четыре миллиарда лет земная жизнь плодилась, размножалась и становилась все неуемнее.

Рост разнообразия организмов, отмеченный в геологической летописи планеты, уже никому не кажется артефактом. За последние 600 миллионов лет число родов организмов, поддающихся подсчету (высших растений, скелетных животных и водорослей), выросло не менее чем в пятьдесят раз, а общее число видов, наверное, намного больше. Число видов в отдельных сообществах за то же время подскочило на два порядка.

Явно увеличивались средние и абсолютные размеры организмов. Понятно, что раннепротерозойские одноклеточные водоросли были крупнее архейских бактерий, а многоклеточные и подавно. Например, древнейшее многоклеточное существо грипания, которому около 2,1 миллиарда лет, дорастало в длину до полусантиметра. Почему и зачем во всем себя обеспечивающем, замкнутом, по-своему уютном бактериальном мире возникли настоящие организмы с ядром, пока ответить никто не может. Действительно ли сошлись разные группы бактерий в единую клетку, ставшую первым таким организмом? Но как только он появился на свет, дальнейшие преобразования органического мира пошли ускоренными темпами. В самом конце протерозоя (примерно 620 – 610 миллионов лет назад) организмы размером в три – пять сантиметров стали обычным явлением. Среди этих извилистых лент и трубок, наверное, встречались не только водоросли. Еше через 60 миллионов лет по всей планете развернулась вендэдиакарская биота, среди которой метровые и даже трехметровые особи не были редкостью. Впрочем, что это были за особи, для нас остается загадкой. С исчезновением вендобионтов организмы снова несколько измельчали, чтобы затем начать поступательно наращивать размеры.