Знание-сила, 2001 №06 (888)

1945 год

Вторая «встреча» была значительно страшнее. Полк с боями продвигался на запад, и санрота должна была его догнать. Было решено, что команда легко раненных, возглавляемая военфельдшером, пойдет в обход, безопасным, но более длинным путем. А врачи, фельдшеры, санитары-носильщики и повозка с нашим оборудованием двинутся, согласно выработанному маршруту, прямым путем, по проселочной дороге. Холодный октябрьский день клонился к вечеру. Темнело. Накрапывал холодный дождь. Я стала сомневаться, туда ли я веду санроту. Надо сказать, что я ориентируюсь удивительно плохо. Как полагалось по уставу, полк, продвигающийся вперед, должен оставлять так называемые указки с обозначением своего «хозяйства» (фамилия комполка) и направление движения стрелкой. Нам в пути не попалось ни одной указки, и вдруг я увидела светлый лист фанеры, прикрепленный к дереву. Шагах в десяти от дороги. Обрадованная, я ринулась к «спасительному» дереву и остолбенела. На фанере было написано: «Не ходить! Минировано!». Я знала, что немцы минируют поля минами натяжного действия, то есть минами, связанными друг с другом проволочками, замаскированными в траве. Взрыв одной мины ведет к последующим взрывам всего минированного поля. Я крикнула: «Сюда не ходить! Минировано! Проходите вперед!» Конечно, никто не сдвинулся с места. Мы смотрели друг на друга, не зная, что предпринять. И кто-то посоветовал мне снять сапоги и выходить босиком, высоко поднимая и осторожно переставляя ноги. Я так и сделала. Каждый шаг мог оказаться последним. Когда я вышла на дорогу, я почувствовала, что ноги у меня заледенели, а лицо горит, как в жару. Если бы я наступила на мину или зацепила за проволоку, все погибли бы.

Продвижение по белорусской земле не было триумфальным шествием. Бои шли тяжелые, но настроение было боевое, вера в победу незыблемая. Все менялось. Навстречу нам шли немецкие военнопленные, таща на себе грязные, рваные тяжелые шинели, набухшие от сырости, с трудом передвигая по 1рязи отяжелевшие, отекшие, натруженные, а позднее обмороженные ноги. Измученные, изможденные, обросшие щетиной лица, безнадежность, безразличие и тоска во взгляде, грязные повязки со следами крови – все это вызывало у нас, медиков, не столько ненависть, сколько жалость к страдающим людям. Вспоминается такой случай. Среди наших раненых оказался совсем юный немецкий летчик, катапультировавшийся со сбитого горящего самолета. У него были множественные тяжелые ожоги ног и рук. Ни есть, ни передвигаться самостоятельно он не мог. Раненые бойцы, еще ошалевшие, не остывшие от возбуждения боя и подогретые 100 граммами «наркомовской» водки, встретили немца «в штыки», и только вмешательство военных фельдшеров остудило накалявшиеся страсти и предотвратило возможную беду. Мы долго не выходили из операционной палатки, а когда вышли, увидели незабываемую картину – раненые кормили (!) летчика супом и говорили какие-то успокаивающие слова. Ненависть сменилась жалостью.

Февраль 1944 года был для меня счастливым. Уехал на учебу в Москву наш комдив Заиюльев, а на смену ему пришел умный, корректный генерал- майор, Герой Советского Союза Андрусенко. Перед уходом Заиюльев успел «влепить» мне еще 10 суток ареста за то, что я оставляла в санроте солдат, страдающих куриной слепотой. Действительно ли у них была куриная слепота, или это была обычная слепота доверчивого врача (моя), я до сих пор не знаю.

Весной 1944 года дивизии пришлось сражаться в лесах Полесья, в районе Мозырьских и Пинских болот (опять болота!). Сражения были тяжелыми. Но ни природа, ни яростное сопротивление врага не могли остановить продвижения войск I-го Белорусского фронта, в составе которого наступала и наша 55-я дивизия, в дальнейшем Мозырьская. Вместе со 2-й бригадой речных кораблей Днепровской флотилии наша дивизия в последних числах июня 1944 года форсировала реку Припять, а 12 июля вышла на последний водный рубеж, прикрывающий город Пинск.

Старинный Пинск, отсчитывающий свои годы со времени Киевской Руси, лежал в развалинах. В этих боях наш полк понес тяжелые потери. Казалось, силы были на исходе, но после короткой передышки и нового пополнения дивизия двинулась на Брест.

Осенью 1944 года по приказу Верховного Главнокомандующего женщин «убрали» с передовой, и я получила назначение в полевой госпиталь 541-й первой линии фронта. До конца войны оставалось 8 месяцев.

Характерный признак романской архитектуры – круглые арки. Ее расцвет пришелся на первое тысячелетие. В этом голу Германия отмечает «праздник романского стиля» выставками «Центр Европы в 1000 году» в Берлине и Маннгейме, концертами под романскими сводами и путешествиями по «романской дороге».

Американские ученые сделали открытие, которое может совершить революцию в психологии: так называемый основной инстинкт у человека не один – их 15. Вот неполный перечень главных человеческих инстинктов, выявленных в результате исследования 2500 мужчин и женщин: потребность в сексе, еде и физической активности; боязнь физической боли; любопытство; нетерпимость ко лжи; страсть к руководству и социальным контактам; стремление обзавестись семьей; желание добиться профессионального успеха; жажда власти… Именно этот духовный багаж и составляет разницу между человеком и животным. Если хотя бы один из вышеперечисленных инстинктов не «работает», то, по мнению ученых, человек может почувствовать себя плохо и даже сойти с ума.

На равнинных просторах многих стран, ставших полями сражений, разбросаны миллионы противопехотных мин. Промышленно развитые государства постарались произвести их как можно больше. Теперь такие мины запрещены, и настало время собирать мины, уничтожая их, чтобы они не убили еще кого-либо. Это, как известно, делают саперы. Работают осторожно и осмотрительно – сапер ошибается только раз. И их чудовищно не хватает. Добровольцев уйти из жизни не так много.

Тем заманчивее выглядит новый, чисто военнотехнический способ подрыва смертоносных шашек. Известно, что мина взрывается тогда, когда на нее наступает нога человека или животного. Давление при этом составляет около пятисот паскалей.

В то же время известно, что громкий хлопок от преодолевшего звуковой барьер сверхзвукового самолета создает давление в пределах 50-500 паскалей, при пикировании возрастающее до 1400 единиц давления. Таким образом, за доли секунды развивается импульс значительной силы. Он-то и приводит к срабатыванию детонатора и саморазрушению мины.