Знание-сила, 2001 №06 (888)

Знатные римляне превратили самую «человечную» надобность в элемент культуры. Они строили обширные туалеты с расчетом на их использование в качестве места встречи высшего общества. Дамы и господа собирались в этих уютных заведениях, удобные и богато украшенные сидения которых весьма располагали к общению. Они болтали ни о чем, обменивались приглашениями на обед, делились впечатлениями о последних скандалах – и все это без малейшего смущения, под шум и клокотание протекающей под ними воды, которая уносила прочь то, что по праву принадлежало богам. Вернее сказать, богине по имени Венера Клоацина, покровительнице отхожих мест, клоак и сточных каналов.

Для простого народа сооружались аналогичные заведения общего пользования. Если задача сброса нечистот муниципальными властями выполнялась успешно, то побороть дурной запах было невозможно. Знаменитая сентенция императора Веспасиана: «Деньги не пахнут» была, как известно, ответом его сыну Титу, упрекнувшему отца, зачем тот ввел плату за посещение общественной уборной.

Почему образцовые санитарно-гигиенические сооружения древности были преданы забвению – никто не знает. Средние века в этом отношении – воистину самая мрачная страница истории. Лишь богатые люди и знать могли себе позволить иметь в своих домах отдельную туалетную комнату.

2. Карикатура 20-х годов XIX века (справа – ручка для спуска воды).

Простой люд по-прежнему пользовался ночными горшками, которые выплескивались прямо на улицу. Этот варварский обычай достиг таких масштабов, что гражданам Эдинбурга, например, рекомендовалось во время поздних ночных прогулок высылать вперед глашатая, который криками «Подождите, подождите!» оберегал своих спутников от неожиданного «ливня» сверху.

Рассказывают, что когда в 1483 году кайзер Фридрих III почтил своим визитом вольный германский город Ройтлинген, он чуть было не утонул вместе с конем в уличных нечистотах.

Подобное катастрофическое положение не могло обойтись без жертв – чума, холера, тиф уносили миллионы человеческих жизней. И нельзя сказать, чтобы эпидемии косили людей «не взирая на лица». Четко прослеживается «классовый» подход к выбору жертв – в зависимости от соблюдения людьми правил гигиены.

3. Клозет сэра Джона Харингтона: в смывном бачке плавают рыбки.

Лучом света в темном царстве средневекового санитарно-гигиенического бескультурья стал великий Леонардо да Винчи. Набросанная им модель города представляла собой фактически второе рождение городских систем древности – все нечистоты по сточным каналам спускались в близтекущую реку. Леонардо спроектировал также вполне удобный клозет, сиденье которого откидывалось вниз подобно окну в монастырской келье и с помощью противовеса возвращалось в исходное положение.

Антия обгоняла другие европейские страны в развитии цивилизации. Естественно, что идея ватерклозета также должна была возникнуть в Англии. И действительно, впервые она осенила крестника королевы Елизаветы I, поэта и государственного мужа сэра Джона Харингтона. В 1596 году в своем имении Келстон близ Бата он соорудил ватерклозет, весьма похожий на нынешний: с водяным бачком, рычажком спуска и канализационным стоком. Его царственная крестная при посещении Келстона осталась весьма довольна изобретением и велела изготовить такую же штуку в своем дворце в Ричмонде, однако выдать крестнику официальный патент отказалась из соображений приличия. Тщетно Харингтон ссылался на чрезвычайную доступность этой новинки, которая, по его подсчетам, стоила бы всего 6 шиллингов и 8 пенсов. Ватерклозет оставался в забвении еще почти два века.

4. Страницы из книги сэра Джона Харингтона «Преображение Аякса», где автор описывает свое изобретение.

Между тем гигиенические нормы становилось все более строгими. Например, городские власти Парижа в 1668 году распорядились, чтобы в каждом доме был устроен отдельный туалет. Кстати, в 1739 году в том же Париже впервые на общественной уборной появились сакраментальные надписи «М» и «Ж». Но лишь в 1775 году англичанин Александр Каммингс, работавший вообще-то часовым мастером, вернулся к идее Харингтона и запатентовал ее как свое изобретение.

Но с одной проблемой еще никому не удалось справиться – это шумы при смыве: грохот спускаемой воды при нажатии педали или натяжении цепочки, ее клокотание в конце смыва, шипение поступающей в бачок воды и, наконец, журчание воды в трубах. С помощью глушителей шумов и сифонных ловушек достигается лишь снижение уровня шума, абсолютная же тишина, видимо, не достижима.

Среди крестовых походов этот менее всего известен. Те несколько строк, что кочуют из одного учебника истории в другой, удивляют и озадачивают. Вот типичная цитата, выписанная иэ учебника, который штудируют студенты педагогических институтов: «В 1212 году собралось около 10 тысяч детей… Купцы взялись перевезти юных крестоносцев на Восток». Эта экспедиция кончилась катастрофой. Большинство детей, по-видимому, погибли.

Но, спрашивается, были ли это дети? Правильно ли мы понимаем средневековых хронистов, писавших о походе «малых мира сего» на Иерусалим? Кем же на самом деле являлись участники этого странного крестового похода? И почему они двинулись в путь? Так ли загадочно выглядят их поступки в контексте событий того времени? И можем ли мы что-то определенное сказать о судьбе этих крестоносцев?

Вопрос следует за вопросом. Все они порождены скепсисом, который давно уже вызывает рассказ о странном «празднике непослушания», разлучившем малых отроков с их отцами, пахарями и скотниками. Что ж, попробуем разобраться в том, что произошло почти восемь столетий назад.

Александр Волков

«Случилось то сразу после Пасхи. Еще не дождались мы Троицы, как тысячи отроков тронулись в путь, покидая кров свой. Иные из них едва на свет появились и минул им только шестой год. Другим же впору было выбирать себе невесту, они же выбрали подвиг и славу во Христе. Заботы, им порученные, они позабыли. Те оставляли плуг, коим недавно взрывали землю; те выпускали из рук тачку, их тяготившую; те покидали овец, рядом с которыми сражались против волков, и думали о других супостатах, магометанской ересью сильных… Родители, братья и сестры, друзья упорно уговаривали их, но твердость подвижников была неколебима. Возложив на себя крест и сплотившись под свои знамена, они двинулись на Иерусалим… Весь мир называл их безумцами, но они шли вперед».