Знание-сила, 2001 №04

Ночное бегство Мазепы и Карла XII. Гравюра XVIII века

Была ли альтернатива? Сказать трудно. Реальностью же стал именно этот путь, очевидно, отвечающий не только мировоззрению казацкой элиты, но и общему состоянию украинского общества. Это был путь сословного эгоизма, когда восторжествовавшая старшина попыталась занять место шляхты. По замечанию исследователя истоков «украинского сепаратизма» Н.И. Ульянова, «не о свободе шла тут речь, а о привилегиях. То был союз крестьянства со своими потенциальными поработителями, которым удалось с течением времени прибрать его к рукам, заступив место польских панов».

Но этот же путь определял возможности казацкой элиты: она стала искать будущность Украины в том, чтобы пристать, «прислониться» к одному из государств. Возобновившаяся после Зборовского договора ожесточенная и кровопролитная борьба показала, что «прислониться» к Речи Посполитой на условиях, которые бы устроили ее участников, никак не удается. Решение же о подданстве московскому госуяарю было буквально выстрадано. И чтобы ни писали позднее историки и как бы ни складывались в последующем русско-украинские отношения, выбор, сделанный на Переяславской рале в 1654 году, носил, по моему убеждению, характер национального выбора, и Украина вошла в состав Московского государства, сохранив за собой широкую автономию.

А далее случилось то, что должно было случиться. В одном государстве оказались соединенными элиты, отличные по политической культуре, менталитету, представлениям. Это вело к исподволь нарастающим противоречиям и столкновениям. Уже во время переговоров в Переяславле разность представлений дала о себе знать: старшина потребовала от московского посольства царского клятвоцелования, гарантирующего права и вольности Войска. Гетман и его окружение исходили из представлений, усвоенных в Речи Посполитой. Но такое было немыслимо для Москвы с ее тяжелым самодержавием – когда правителю подают смиренную челобитную «государевы холопы», а в ответ получают «государеву милость» по царскому разумению и воле. Эта же всемогущая самодержавная воля в любой момент могла изменить, а то и вовсе отобрать права. И если для московских подданных такой стиль взаимоотношений был привычен, то в глазах новых подданных столь свободная трактовка войсковых вольностей была законным основанием для разрыва всяких отношений.

Карл XII

Чрезвычайная обстановка – война с Польшей, «отступничество» старшины и казачества, затем так называемые руины – вела к утеснению украинской автономии. Ограничивались судебные и административные права, право сбора и распределения податей, внешних сношений. В малороссийских городах появлялись царские воеводы и царские гарнизоны. Понятно, что шаги эти не вызывали энтузиазма у Войска, не без основания видевшего в них намерение стеснить их коренные права и вольности.

Но самодержавная логика и законы функционирования империи с трудом уживались с самим понятием «автономия». Оказавшись в составе Московского государства, а затем Российской империи, Украина была «обречена» на ее утрату, потому что «московское вероломство» – это прежде всего результат и следствие имперского развития.

Имперские интересы тормозили национальное развитие не только Украины, но и собственно Великороссии. В каждом случае при столкновении имперского и национального первое брало верх. Самый яркий пример – Андруссовекое перемирие, завершившее русско-польскую войну (1654 – 1667), когда обессилившие в затянувшейся войне стороны помирились «за счет» Украины. Разделение страны – это была драма для Украины, открытое пренебрежение ее национальными интересами. Не случайно в эти годы такую силу взял гетман Петр Дорошенко с его «третьим путем» выхода из кризиса – воссозданием Украины под эгидой турецкого султана. Но у Варшавы и Москвы была на этот счет своя логика, и не подчиняться ей можно было при одном условии: не входить в состав ни того, ни другого государства.

Исторически сложилось так, что на Украине второй половины XVII – начала XVIII века недовольство аккумулировала казацкая старшина. И все-таки формирующееся национальное самосознание искало иные, вне формирующейся Российской империи, пути развития. Однако все попытки реализовать их все равно сводились к пресловутому стремлению «прислониться», а значит, к новой волне недовольства, новой «измене» и новому поиску опоры. Это была трагедия Украины.

Петр I

В плеяде последних гетманов Мазепа – личность одна из самых ярких и колоритных. Он умен и образован: не случайно с его именем оказался связан расцвет украинского барокко. Его интерес к искусству, литературе и архитектуре был искренним и неподдельным. В его эстетических привязанностях ощутимо влияние польско- католической культуры, давало о себе знать обучение в иезуитской школе, пребывание в юности при дворе короля Яна-Казимира, да и сама украинская культура, отторгая, одновременно многое воспринимала и творчески переосмысливала из польской культуры и образованности. Творческий синтез давал богатые всходы и, в свою очередь, при украинском и белорусском посредстве благотворно влиял на развитие великорусской культуры, оказавшейся в стороне от общеевропейских культурных процессов.

Мазепа энергичен, настойчив и изворотлив. В продолжение всей своей долгой жизни он почти всегда добивался своих целей. Роковым оказался лишь последний шаг – переход на сторону Карла XII. Впрочем, он же оказался и самым значительным, сделавшим Мазепу для одних – национальным героем, для других – изменником.

Но ум и образованность вовсе не находятся в прямой связи с нравственными качествами человека. Попытки идеализировать личность гетмана кажутся неубедительными. 1лавное в нем – эгоцентризм, себялюбие, властолюбие, а еще – беспринципность и неразборчивость в достижении целей. Чувство благодарности было неведомо Мазепе. Его жизненный путь – это бесконечная цепь предательств, интриг и обмана. Ян Казимир, Дорошенко, Самойлович, Василий Голицын, царь Петр – от каждого он в той или иной степени отступился, каждого обманул.

Даже последний его покровитель и союзник Карл XII был, по сути, им предан: для того чтобы помириться с Петром, гетман предлагал захватить короля и привести его царю.