Знание-сила, 2001 №03

Александр Янов

Выбор тот же самый. Только ситуация в России существенно изменилась. Страна вымирает. На мой взгляд, есть три возможных сценария. Один очевиден – будет уменьшаться население. Второй – Россия со своим национальным призванием никогда не пойдет ко дну с поднятыми руками, она будет сопротивляться, шантажировать другие страны ядерным оружием. В этом случае Россия может пойти ко дну со всем остальным миром. И третий сценарий – выстраивание щитов, обезвреживающих средство шантажа, и в итоге – уничтожение России.

Игорь Яковенко

Если я правильно понял, вы говорите о гибели России как гибели большого крепкого государства в его устойчивом статусе. Россия ведь может утратить свой статус – имперский статус, статус сверхдержавы…

Александр Янов

Статус сверхдержавы она давно утратила. Я говорю не про сверхдержаву и даже не про великую державу (хотя Россия еще может стать великой европейской державой). Вы посмотрите на Сибирь: на гигантской и баснословно богатой территории живут тридцать миллионов человек.

В близлежащих областях Китая за Амуром живут триста миллионов. К 2050 году соотношение будет пять миллионов к одному миллиарду. Представьте себе совершенно естественную жажду жизненного пространства, а Россия оказывается в роли собаки на сене. Ведь можно и отобрать.

Григорий Голъц

Я люблю наблюдения, факты и цифры. Занимаясь пассажирскими перевозками, я всегда фиксировал. Вагон метро – сколько там людей? В 70-х годах – 10 процентов военных и примерно 10 процентов людей с еврейской внешностью. А сейчас? Военных примерно I процент, еврейских лиц я вообще уже не вижу; а в основном – процентов 15-20 – люди с Кавказа и из Средней Азии. Это – реальность, которая нигде в статистике не фиксируется. На даче, где я живу, примерно 40 процентов всего населения – выходцы с Северного Кавказа. Так же и в других районах Московской области. Сейчас интенсивно происходит замещение убывающего мужского деградирующего населения людьми другой национальности. Люди, деградировавшие в результате пьянства и плохого экологического состояния, уже не способны воспроизводить себя как биологический тип. Другие люди, имеющие другие обычаи и витамины в крови, физически замещают наших мужиков. Происходит качественное изменение демографического и культурного состояния народа.

Литераторам и философам, о которых вы говорите, даже во сне такое не могло присниться. Это совсем другой тип цивилизационного состояния общества в России. Через пятьдесят лет население будет примерно на 50 процентов состоять из людей другой культуры. А эти люди по западному пути не пойдут, у них другая ориентация. То, о чем вы говорите, не соответствует тому, что происходит в реальности.

Игорь Яковенко

Почему интеллектуальная и политическая элита потащила страну в пропасть? Да потому, что русская культура несет в себе эсхатологизм сознания. Вы привели прекрасную цитату: «Россия освободит мир из цепей истории», она выражает русский дух. Первая мировая война, как и противостояние России Европе, переживалась русской интеллигенцией и политической элитой эсхатологически. На фоне этого сумасшествия Ленин оказался тактическим прагматиком. Но стратегически у него также присутствовал эсхатологизм, вспомните его разговоры про золотые нужники. Он был абсолютным порождением русской культуры, полностью эсхатологичен и оторван от любой реальности. На фоне политической тактики он вполне конструктивно мыслил. Но элита была заражена эсхатологией, понимавшей под этим – борьбу Востока с Западом, православия с католическим миром, а у него была эсхатология коммунистического сознания, борющегося с буржуазией. Две эсхатологии столкнулись и одна – более ядовитая и прагматичная – победила.

Мне кажется здесь уместно говорить об эсхатологической истерии, когда обществу кажется, что послезавтра настанет царство божие или – через два-три шага мы победим, и все проблемы будут сняты. Эсхатологическая истерия отшибает последние остатки ума и критического мышления. Именно это переживала русская интеллигенция с 1914 года. Некоторые из ответов на ваш вопрос я вижу в этом.

Теперь о разрушении России. На самом деле, кризис, который она переживает сегодня, дает ей реальный шанс к изменениям. Общество так устроено, и культурологи хорошо это знают (особенно, если есть очень мощная инерция ментальности сознания), что только в ответ на серьезные кризисы, имеющие значение жизни и смерти, возможны какие-то подвижки. Германия тоже вписывалась в западное сообщество медленно и болезненно. Мне представляется, что Россия относительно Германии опаздывает примерно лет на 50-75. Если Германия где-то в конце 60-х годов становится нормальной западной демократией, то, по всей видимости, году к 30-му XXI века у России тоже есть шанс вписаться в европейское сообщество.

В одной из книг вы пишете, что для вас распад СССР и изменение статуса были болезненны. У меня есть ощущение, что люди следующих поколений (30-, 40-летних) лишены имперского комплекса, им по большому счету довольно безразлично, великие мы или нет. Мы переходим к мышлению в категориях интереса. Жизнь учит сегодняшних людей понимать, что империя берется из его кармана, ресурсов, социальных шансов. Видение мира через призму интересов замешает имперскую психологию – то самое счастье эпохи царской или советской России, когда была великая страна и ты каплей лился с массами.

Я усматриваю надежды на этом пути. Мне кажется, что тот тип сознания, который дважды привел в XX веке Россию к катастрофе, сегодня не может устойчиво воспроизводиться. Для этого нужен был железный занавес в конце XX века или отсутствие массовых коммуникаций и фольклорное сознание начала века. Но пришли Интернет, сателлитные антенны, реальное двуязычие.

Антизападничество в России – в значительной мере способ сохранения ее идентичности. Если бы его не было, у России был бы шанс пережить эволюцию Польши, раствориться, входя в Европу. Отсюда все время заклинания: «Нет, я не Байрон, я – другой». Установка на антизападничество, на нашу нетождественность – со временем от поколения к поколению утрачивает массовый кредит. Я не вижу в сегодняшних московских студентах пафоса – «мы – другие» и готовности сражаться за это и умирать. Да, существуют элементы антиамериканизма – но ведь он есть, например, и в Испании, а она от этого не перестает быть европейской державой.