Знание-сила, 1999 №01

Профессор Кантнер указывает, что увертюра к опере Сальери «Пещера Трофонио» начинается медленным адажио в минорном ладу, очень мрачным и очень драматичным, и это совсем непривычно для оперы-буффа. Два года спустя Моцарт делает то же самое в «Дон Жуане», где увертюра начинается медленной и мрачной музыкой. Кантнер также замечает, что и в том, и в другом случае этот мотив увертюры повторяется в важных эпизодах оперы. Сальери делает это в «Трофонио», Моцарт – в «Дон Жуане». Но не надо забывать, что в то время, когда Моцарт сочинял «Свадьбу Фигаро», у него было мало опыта в области оперы-буффа, потому, очевидно, он самым тщательным образом наблюдал за творчеством других композиторов.

Можно привести целый ряд примеров связей между отрывками из Паизиелло и фрагментами из Моцарта. В «Свадьбе Фигаро» есть по крайней мере два фрагмента, которые тесно связаны с аналогичными ариями в опере Паизиелло «Севильский цирюльник», сочиненной в Санкт-Петербурге в 1782 голу и пользовавшейся огромным успехом. Эта опера Паизиелло была написана до «Свадьбы Фигаро» и была очень популярна в Вене. Оба примера показывают, что Моцарт сознательно сочинял эпизод, напоминавший слушателям о предыдущей опере. Следовательно, здесь мы имеем дело не столько с примером влияния на Моцарта, сколько с сознательной попыткой Моцарта подчеркивать связи с образцами.

Корти: – В конце прошлого года я слушал «Свадьбу Фигаро» Моцарта и натолкнулся на один мотив, который отбросил меня далеко назад во времени. Я был глубоко тронут. Этот мотив я слушал в детстве. В прошлые времена в Италии была традиция: каждый год под Рождество пастухи спускались с гор, ходили по улицам и играли на волынках рождественские мелодии. Это – ломбардская рождественская песня. У меня нет точных данных о том, когда возникла эта мелодия. Ее знали мой прапрадед и прапрадеды моих ломбардских ровесников, значит, примерно сто пятьдесят лет тому назад она уже была, хотя я убежден, что мелодия еще более старинная. Представим себе, что Моцарт услышал ее в детстве в одном из путешествий по Северной Италии. Например, на улицах Милана, где, кстати, он и находился – как раз под Рождество – в декабре 1770 года. Можно себе это представить? Думаю, что можно. Во всяком случае, именно эта мелодия звучит в «Свадьбе Фигаро».

Платов: – Много писалось о том, откуда происходит сюжет оперы «Так поступают все женщины», откуда Да Понте позаимствовал фабулу для своего либретто. Правда, целый ряд опер так или иначе основан на подобном сюжете, но больше всего к этому сюжету приближается опера Сальери «Пещера Трофонио». Здесь выступают две пары любовников. Одна – очень серьезная, интеллектуальная, любит читать книжки, прогуливаться по парку. Другая – довольно фривольная, легкомысленная, они любят развлекаться, танцевать, бывать на вечеринках. Но как только жены входят вместе в волшебную пещеру Трофонио, происходит преобразование личностей. Легкомысленная жена становится серьезной, а серьезная – легкомысленной, и в результате они отвергают своих партнеров, как уже не соответствующих им по характеру.

Вот этот сюжет с обменом партнера и повторяется в «Так поступают все женщины». Так что, по крайней мере частично, в предположении, что идея эта заимствована из оперы Сальери, есть доля правды.

Корти: – Встретившись в Венском университете с австрийским музыковедом Леопольдом Кантнером, я спросил: в чем же все-таки Моцарт превосходит своих соперников?

Кантнер: – Романтизм ввел новое понятие о качестве. Речь идет о качестве вышестоящем, превосходном. Это следует из культа героя в романтизме. Повсюду можно прочесть: Моцарт намного более велик, чем Сальери. Но у меня есть любимое выражение: я не знаю композиторов, я знаю только произведения. У Моцарта есть сочинения, которые превосходят все, что написано его современниками. Но есть и такие, которые не исполнялись бы никогда, если б не были сочинены Моцартом. Моцарт демонстрирует более высокое мастерство в инструментовке и в развитии тем, в обработке и в масштабности развертывания – в этом Моцарт выше.

Платов: – Вот что я обнаружил, работая с моими студентами. Я им играю музыку Сальери и задаю вопрос: Моцарт это или нет? Ввести студентов в заблуждение легко. Музыка Сальери и музыка Моцарта стилистически настолько похожи, что только эксперт способен их различить. Конечно, чем чаще вы слушаете музыку Сальери и чем глубже знакомитесь с творчеством Моцарта, тем яснее становится разница между ними. Но она не столь очевидна. Я бы сказал так: музыка Сальери очень хорошо сконструирована. Чего в ней нет, так это того волшебного воображения, которое есть у Моцарта. Сальери, по-моему, не достигает уровня лучшей музыки Моцарта. Но большая часть музыки Сальери настолько же хороша, как и часть музыки Моцарта.

Кантнер: – История музыки – это не десяток имен, а сотни. И даже у самых великих есть несовершенные произведения. Сальери в любом случае относится к самым значительным, и ему дали бы совсем Другую оценку, если бы романтическое представление о Моцарте не требовало противостоящего образа – образа врага. Сальери в своих шедеврах-один из самых великих творцов как в области оперного творчества, так и в церковной музыке. Что касается музыки инструментальной, я бы, вне всякого сомнения, отдал предпочтение Моцарту.

Корти: – Образ врага, о котором говорил Леопольд Кантнер, помогали создавать поэты. Это делал Пушкин в своей маленькой трагедии «Моцарт и Сальери». Не иначе обстояло дело в Древней Греции, и тогда поэты занимались мифотворчеством, создавая свое поэтическое пространство, мало имеющее отношение к реальности. Платон считал мир, создаваемый поэтами, миром тотального мрака, тенью тени. И в своей идеальной Республике предлагал запретить поэтов: изгнать Гомера. Я не призываю изгонять Гомера или Пушкина, но на пороге XXI века пора научиться отличать мир поэзии от настоящего мира. Не отвергая кумиров нашей современной мифологии – Моцарта или Пушкина, все-таки очищать их в нашем сознании от всего грубого, безнравственного и фантастического – от черных человеков, мнимых интриг и отравлений.

Софья Тарасова

Когда-то, на заре своего психологического образования, довелось мне работать секретарем в одной небольшой фирме. Начальник мне попался – вспомнить страшно. Папка с входящими – с левого края стола, с исходящими – с правого. Никак иначе. Ваза с цветами на строго определенном месте. И упаси боже что-нибудь на миллиметр сдвинуть. Сразу крик: «Ты же знаешь, я люблю порядок! Аккуратность должна быть во всем!». На работу мой босс приходил – можно было часы сверять. За два года ни разу ни на минуту не опоздал. В общем, натуральный педант попался. Сразу видно.