Знание-сила, 2000 №09

Может быть, наиболее справедливым окажется предположение, что статус каргалинских мастеров не отличался крайностью. Не исключено, что здесь к металлургам,. как и у африканского народа Ва-Чагга, относились с почтением и страхом.

Такого гигантского скопища костей исследователи не знают: более двух миллионов костей с ограниченного участка наших раскопок в Горном. Почти невозможно предположить, что все это бесчисленное стадо крупного рогатого скота разводили на Каргалинских холмах местные горняки. Вряд ли эти десятки тысяч коров пошли в пищу относительно немногочисленному клану горняков и металлургов. Почти наверняка громадное число животных было принесено в жертву, к такому выводу нас решительно склоняют параллели с африканским горно-металлургическим ремеслом.

Кузнец племени Ва-Чагга, например, всегда обязан получить что-то ценное за свою работу, даже если он перерабатывает и переделывает некое орудие для собственной семьи. Сын или родственник отдает ему телку. А вручение молота чаще всего сопровождается более пышными ритуалами, поскольку это орудие очень опасно, особенно для тех, кто ритуально не связан с ним. Уже до начала изготовления молота коваль получает от клиента козу. По мере производства работ окруженная участниками ритуала коза приносится в жертву, а ее мясо варится, чтобы создать видимость радушия. Раскаленный молот необходимо остудить в специально приготовленной диковинной смеси, которая должна содержать кровь животного, его желудок и множество иных странных вещей. Цель этого ритуала – обеспечить великую потенцию изделия и минимум ущерба от него.

Если же у кузнеца что-то не ладится, он загадочными словами вешает заказчику: «Молот спит, и металл-вождь желает чего-то от тебя. Я должен держать это железо и не ковать его, покаты не удовлетворишь его». И заказчик тогда должен притащить еще одного козла. После неких загадочных ритуалов кузнец продолжит свою работу. Но каждый очередной сбой вновь явится причиной получить в жертву еще одно животное.

Древесный уголь распадается в огне на мелкие куски, что может быть связано с его скверной транспортировкой или хранением. Но, оказывается, и такое «смертоносное» предзнаменование нужно искупить опять-таки жертвой козла.

Африканская этнография дает нам редкую возможность листать яркие картинки живых примеров. На Каргалах их можно только воображать. Здесь мы видим результат подобных жертвенных акций. И слова, и конкретные ритуальные действа у африканцев и каргалинцев, конечно же, различались в деталях. Но почти наверняка оставались одинаковыми по сути.

Каменные, медные и костяные горнопроходческие орудия эпохи бронзы в Европе

Даже одно только весьма краткое перечисление всех самых невообразимо разнообразных, связанных с архаичным горным делом и металлургией запретов и табу, практиковавшихся в различных частях Земли, потребовало бы немалой книжки. Такие табу почти всегда производят странное впечатление. Они есть в каждой культуре; магия и ее ритуалы плотной пеленой окутывают всех участников процесса, регламентируя их каждый, даже самый незаметный шаг.

Вот как все происходило в Катанге, верхнем бассейне Конго. Ба-Йеке – замкнутый клан профессиональных рудокопов и металлургов по меди. Ба-Йеке тех мест почитаем среди родственных им племен. Его члены поклоняются духам-прародителям собственной профессии. По их представлениям, очень давно божество посвятило пращуров Ба-Йеке в секреты рудного промысла и меде плавления, сопровождая, однако, передачу тайных знаний строгим заветом: не передавать полученных знаний иноземцам. Завет этот свято соблюдается. Перед открытием нового сезона работ вождь, окруженный мастсрами-медниками и шаманом, обращался с горячей молитвой-заклинанием к духам-наследникам горняков прошлого. В молитве он упрашивал их помогать в горной работе. Он умолял также и могущественных духов горы содействовать им. В конце концов, духи указывали вождю наиболее верное место, откуда и следовало начинать выработку. Тогда вождь обозначал будущую копь тремя магическими растениями, после чего прыскал на это место из собственных уст концентратом особой коры, чтобы обезопасить штольню от обрушения. У всех была незыблемая вера, что без подобных ритуальных, магических действий работа горняков Ба-Иеке обречена на провал. И без подобного ритуала они ни при каких условиях не стали бы пробиваться в глубину недр, к руде.

Теперь вернемся на Каргалы и вспомним о гигантском подземном лабиринте каргалинских древних рудокопов.

Невозможно даже предположить, чтобы те рискнули спуститься в глубь коварных песчаниковых пластов без магических ритуалов на поверхности холма. И конечно, свидетельства этому существуют.

Вспомним раннюю фазу поселка Горный с множеством странных малых нор-жилищ. Оказывается, аборигены сооружали не только жилища, но рядом с ними отрывали также весьма сложную и запутанную конструкцию взаимно пересекающихся глубоких траншей. Загадочный переплет ям-траншей почти наверняка имитировал подземный лабиринт штолен и проходок. Думается, что именно в данном «переплете» и свершались основные магические ритуалы. Здесь звучала мольба к духам горы направить подземные ходы горняков к богатым гнездам руды, не позволить тяжким, нависающим пластам расплющить хрупкие тела шахтеров.

Поначалу этот разветвленный лабиринт траншей на Горном не заполняли ничем и оставляли всегда открытым. Позднее, когда аборигены Горного произвели кардинальную перепланировку селища, весь сакральный лабиринт был засыпан и плотно утрамбован глиной и суглинком.

Именно поэтому увидеть следы этих траншей и раскопать их было делом очень нелегким.

На поздней фазе Горного сменился и характер сакральных траншей. Строительство более поздних и обширных жилищно-производственных комплексов могло сопровождаться прокладкой под их полами и стенами сакральной узкой штольни – полной имитации горно-рудной выработки с рядом специально выложенных гнезд богатой руды. Так, воспроизводя в миниатюре реальность каргалинских недр, молили теперь духов горы обитатели Горного об удаче и спасении.

Методы добычи медной руды шахтерами в 18 столетии мало чем отличались от труда горняков бронзового века на Каргалах