Знание-сила, 2000 №09

Невыносимо тяжек труд и «откатка» рудных минералов из шахты на поверхность

Примечательно, однако, еще вот что. Обитатели Горного никак и никогда не затрагивали следы одного-единственного карьера – самого глубокого и древнего, наиболее мощного и длинного среди прочих; карьера, который мы с трудом «разрезали» узким раскопом до самого его дна на глубине восьми метров. Именно на этом месте начинали работу пращуры мастеров с Горного, первопроходцы Каргалов, пришедшие на этот холм более чем за тысячу лет до возникновения здесь селища. Вспомним, что в заполнявших его слоях мы не нашли следов мусора, да и вообще почти ничего. Этот карьер-траншея был как бы строго табуирован для аборигенов. Святыни праотцев, тех, которым были открыты тайны рудознатства, чтились весьма ревниво.

И еще, что прямо указывает на постоянное обращение- к магии, так это гадальные кости-кубики. Их много, и на гранях – стандартные насечки: «один», «два», «четыре», «много». Грань «четыре» обозначали либо четырьмя линиями, либо крестом, а на плоскости «много» не прочерчивали постоянное число линий. Видимо, горняки старались угадать в выпавших комбинациях набора таких костей подсказку хозяев рудных недр, как найти короткий путь к удаче в холодных подземных лазах.

В подземных выработках «лабиринта»

Дна карьера удалось достичь только на 8-ми метровой глубине. Его узкая щель была заполнена лишь чистой глиной: древние обитатели Горного холма в табуированный для них карьер их пращуров не сбрасывали абсолютно ничего

Расчистка сакральной штольни под полом жилого комплекса № 1 на Горном

Мы пытаемся «разрезать» и найти скальное дно древнейшего на Каргалах поискового рудного карьера IV тысячелетия до новой эры

Идет эксперимент: мы пытаемся выплавить из руды медь по методу древних

Один из самых поразительных и на первый взгляд трудно понимаемых феноменов сознания прошлого – жесткая связь горнодобывающего процесса с нормами сексуального поведения мастеров. Существовал весьма строгий запрет на половые отношения мастеров в периоды производственной деятельности, а порой и в предшествующее время. Африканские этнографические материалы предлагают здесь особенно яркий спектр таких примеров.

Весь производственный период горняки и металлурги народа Ба-Ила (бассейн Замбези) обитают в специально сооруженном жилище, строго соблюдая сексуальные табу. Во время визита постороннего в деревню необходимо не только воздерживаться от секса, но даже не входить в дом. Все женщины деревни являются в это время как бы временными вдовами: они не должны ни стирать, ни готовить и не делать ничего такого, что напоминало бы супружеские обязанности. Никогда менструирующая женщина не может пройти вблизи лагеря плавильщиков. Под странным запретом даже ночные поллюции. Мужчина, страдающий ими во сне, должен пройти обряд очищения под специальным навесом у пересечения дорог: мастер-шаман опылит его разнообразными магическими снадобьями, после чего виновник должен бегать вокруг навеса, оставляя в стороне свои собственные «загрязнения». Персонам, которые не в силах соблюдать все эти табу, участие в плавке металла заказано.

В племени Ба-Китара, обитавшем к северо-западу от озера Виктория, даже пережог угля накладывал ограничения. Плавильщики не дозволяли женщинам пребывать у их рабочей площадки, равно как запрещались и всякие половые отношения во время сезона горных работ.

Вообще же отсутствие сексуальных контактов в периоды плавильных процессов, судя по всему, было присуще едва ли не всем обследованным африканским племенам. И такие периоды были весьма затяжными. У народа Ондулу в Анголе этот период охватывал пять месяцев.

Однако во всяком иррациональном феномене почти обязательно присутствует некий рациональный смысловой подтекст. Вне всякого сомнения, последний заключался и в секс-табу. Правда, прямых объяснений этого со стороны мастеров этнологи не получали, поэтому попытаемся его дешифровать, опираясь на косвенные намеки, коих множество.

Пожалуй, у народов, о которых мы ведем речь, универсальной, хотя и подсознательной посылкой при объяснении характера производства металла стало слияние и совокупление мужского и женского начал. Этот непременный акт и приводил к рождению абсолютно нового вещества – металла. По существу, имел место своеобразный и свободный перенос биологического процесса появления нового существа на процесс получения металла.

Вот несколько характерных примеров. Горняки племени Ба-Китара различали два непременных вида руды – «женскую» и «мужскую». Мужская -все1да черная и твердая; «женская» – мягкая, красная и добыта в штольнях. Смешение обоих видов во время плавки обязательно и необходимо для удачного завершения работ. За этой иррациональной, с нашей точки зрения, посылкой мог стоять вполне здравый смысл: необходимость смешения обусловливалась химико-минералогическим составом руд, но африканские горняки, конечно, черпали аргументы объяснений из совершенно иной сферы.

И второй пример. Еще совсем недавно франко-американская экспедиция фиксировала на пленку реальный, но весьма архаичный процесс восстановления железа из руды в Центральной Африке. Металлургическая глиняная печь воспроизводила по форме женскую половину тела – от пояса и ниже. Два сопла – глиняные трубки для дутья, соединенные с мехами, – имитировали фаллосы. Они вставлялись в «женское» чрево, куда загружались руда и древесный уголь. Дутье и горение продолжались несколько часов. Постепенно между ног «женщины-печи» вспучивались и зависали раскаленные гроздья шлака с включениями железа. «Роды» завершались благополучно, когда мастер вытягивал или сбивал молотом эти гроздья. Появившийся на свет «ребенок» (именуемый современными металлургами крицей) требовал специальной обработки, когда из шлаковой массы длительной ковкой «выдавливали» чистое железо.