Знание – сила 2000 05-06

Но чертов Бэнкс! Все это ужасно интересно, только где же про серьги?! Я перестал читать и запустил поиск по документу Ага! На экране появилась часть текста, украшенная иллюстрацией: обруч с паутинкой и перьями, точь-в-точь как моя сережка.

«…является дримкетчер – тотем североамериканских индейцев, живших на территории США и Канады до завоевания этой земли европейцами. Считается, что дримкетчер помогает ловить хорошие сны и отгонять дурные. Очевидно, что прообразом дримкетчера послужила паутина. Любопытно, что в разных культурах отношение к паукам не совпадает, и если мы отметим на карте…»

Из дальнейшего текста я узнал лишь, что настоящий дримкетчер – величиной с тарелку, он вешается в вигваме у входа, а я обладаю миниатюрной копией. Про серьги-дримкетчеры ничего не было. После дримкетчеров Бэнкс перешел на другие символы и тотемы. Как мне показалось, он плавно подводил читателя к идее о том, что альтернативные люди-оборотни добились большего прогресса, чем люди обычные, и за счет этого оказываются по отношению к обычным людям на контролирующих ролях:

«…наиболее ярких делений на «рыбаков» и «рыб» мы находим в христианстве. Символы раннего христианства – Рыба и Сеть – появляются в первом публичном выступлении Христа, когда он обращается к своим первым ученикам-апостолам. Иисус обещает рыбакам Петру и Андрею сделать их «ловцами человеков». Заметим, что в дальнейшем тексте Нового Завета сложно найти такие места, где Христос столь откровенно говорит не о человеке вообще, но об управляющем звене своей системы (т.е. о ловцах). Любопытно также, что впоследствии символы Рыбы и Сети стали нести совершенно противоположный смысл. «Рыба» вместо уловляемого человека стала означать самого Христа (как аббревиатура его имени и титула). А знак «Сети» – две перекрещенные веревки – стали трактовать как «крест» (символ ловца стал символом «спасения» пойманного). Еще более странные искажения претерпели…»

К сожалению, у меня не было времени читать дальше. И как я понял, взглянув на часы, не было даже времени распечатать такой большой текст. Я послал ссылку себе домой, в двух словах рассказал девушке-администратору о том, что узнал о сережке-дримкетчере, и побежал на электричку.

Если человек исследует неожиданные отношения, возникающие между предметами и их названиями, то рано или поздно он доходит до понимания того, что между самими отношениями тоже могут возникать неожиданные отношения. Возьмем, к примеру, первое попавшееся на глаза, то есть ресторан. В конце двадцатого века в русский ресторан вернулся известный стиль сервиса, ушедший оттуда вместе с буржуями и рябчиками в известный день, когда первые дожевали вторых вместе с ананасами. Выражаясь конкретнее – вернулось использование уменьшительно-ласкательных суффиксов при назывании блюд. Конечно, «картошечки» и «селедочки» продолжали существовать и в советское время, однако по-настояшему ресторанное сюсюкание вновь развернулось только в 90-х. И тогда же величие и могущество русского языка вновь стали понятны даже для человека из простого, обслуживающе-персонального сословья. В самом деле, едва ли можно найти адекватную замену «селедочки» в каком-нибудь английском. В лучшем случае получится «небольшая селедка» или «немного селедки», что имеет оттенок скорее отрицательный. Здесь можно было бы порассуждать о том, какими приемами компенсируют этот серьезный недостаток своего языка американцы, ибо они все равно вынуждены как-то обрабатывать клиентов. Однако человек, интересующийся не просто отношениями, а отношениями отношений, в этом месте благоразумно останавливается и переходит от имен к собственно предметам.

Оказывается – и это подтверждают надежные свидетели – между самими блюдами русских и американских ресторанов существует не менее четко выраженное отношение. Грубо говоря, у американцев порции оказываются больше (мы говорим сейчас о состоянии на конец XX века). Так, одному моему знакомому, решившему в те годы поесть где-то в Техасе, на просьбу дать салат принесли разрезанный пополам кочан размером с его же голову. Плюс, естественно, помидоры, пармезан и прочий перец. Знакомый, привыкший к российскому ресторанному салату 80-х (созданному скорее для того, чтобы помечать центр тарелки для тех. кто целится в нее упасть), был шокирован и почти оскорблен. Не отвлекаясь на официальные причины такой разницы, выделим наконец основное: уменьшительно-ласкательное именование блюд в российских ресторанах оказалось в особой гармонии с уменьшительно-ласкательными размерами порций в тех же ресторанах по сравнению с американскими аналогами. Можно даже заподозрить, что само возвращение сюсюканья в русский ресторан было вызвано не просто крахом социализма, а некими более глубокими причинами, восстановившими сбитое когда-то равновесие, особый закон, который связывает отношения между размерами блюд и их названиями в разных странах. Это подтверждается и тем фактом, что сейчас, когда размеры порций примерно сравнялись, уменьшительно-ласкательные суффиксы встречаются только в подчеркнуто-ретроградских ресторанах нашей страны. «Фарфоровская», следующая станция «Сортировочная».

Голос, объявивший станцию, отвлек меня от размышлений, и взглянув на эти размышления как бы со стороны, я с изрядной долей сарказма отметил, что новая псевдотеория выдумана даже не из головы, а из желудка. Когда я выбежал из Инфоцентра, я увидел вывеску китайского ресторанчика, где неплохо готовили, но было уже поздно, электричка отходила через две минуты. Оставалось только строить теории. Ладно, на голодный желудок лучше думается.

В моем случае формула отношений между отношениями была хитрее. Итак, сначала ко мне попал один предмет без имени-истории (серьга) и одно описание предмета, но без самого предмета (агент по недвижимости). В Сети я нашел имя-историю сережки. Теперь я, наоборот, собирался искать агента по его легенде. Понятно, что поиск скорее всего будет осуществляться в лоб: предъявление описания-имени и сопоставление его с предметами. Но если считать, что между серьгой и агентом есть особая связь, то, как в ресторанном примере, может получиться что-то вроде математическое пропорции: «Отношение А к В эквивалентно отношению X к У», или просто А/В = Х/У.

Эквивалентность, выражающую здесь связь левой и правой части, будем считать доказанной: дримкетчер и история про агента попали ко мне в одно и то же время, в одном и том же месте, они оказались по разные стороны от видения – как по разные стороны знака тождества. Теперь В, А и X известны: это серьга, ее описание, а также описание агента. Значит, для нахождения неизвестного У (то есть самого агента) можно воспользоваться формулой, с помощью которой такие уравнения-пропорции решают.