Клодия Хэммонд - Искусство отдыха. Как качественно отдыхать в эпоху вечной занятости

Вы, наверное, уже поняли, что я – «сова». Или, если выразиться более научно, чтобы избежать нелестного оттенка этого слова и заодно еще раз напомнить себе о том, что у нелюбви к ранним утрам есть генетические основания, у меня поздний хронотип. Видите, я сама чувствую необходимость оправдываться за это при помощи науки, и мне интересно, почему. Я должна бы гордиться тем, что я «сова».

От 5 до 10 процентов населения земного шара находятся на самых крайних позициях на шкале между ранним и поздним хронотипами. Эти люди клюют носом за ужином, хотя на часах лишь начало девятого (у меня есть такой друг), или вваливаются в офис в 9:59 утра, заспанные и отчаянно пытающиеся разлепить глаза (это уже мой сценарий). Большая часть людей все же находится где-то ближе к середине. Но где бы вы ни находились в этом спектре, это вовсе не означает, что вы ленивы. Правда, «жаворонков» в этом убедить бывает сложно.

Если я начну принуждать себя регулярно вставать пораньше, то сама быстро привыкну, настаивают они. «Ты же пропускаешь лучшую часть дня!», – говорят они. «Ты будешь чувствовать себя гораздо лучше», – говорят они. Но никто, ни одна «сова» на свете не станет проповедовать «жаворонкам» о благости позднего вечера и ночи. Социально немыслимо глупо обвинять их в лености из-за того, что «жаворонки» уже в 9 часов вечера крепко спят, а мы, поздние птички, в это время работаем и занимаемся делами. О нет, «совы» навечно заклеймены ленивцами, как и большая часть подростков. (Слава богу, становится все более и более известным исследование, показавшее, что у подростков биологические часы сдвинуты на поздние часы, так что все реже родители будят их ни свет ни заря по выходным. К сожалению, лишь в ничтожном 1 % школ в мире занятия начинаются после 9 часов утра [107]– я хорошо помню себя подростком, за этими строчками кроется истинная боль). Теперь я, конечно, имею возможность посачковать в постели, если захочу. В самом худшем случае в возмутительные 9 часов утра в спальню придет мой муж и с чувством глубокой собственной правоты откроет шторы. Причем в выходной день, смею добавить. Но почему же я опять оправдываюсь? Что плохого в том, чтобы все еще быть в постели в девять утра в воскресенье?

На самом деле, я почти всегда на ногах уже, ну, к 8:45 – так точно. С понедельника по пятницу включительно. Но я никогда и ни за что не соглашаюсь на завтраки перед работой. Я могу с удовольствием встретиться с кем-то после работы, но ни в коем случае до. При этом я не могу заставить себя честно сказать: «Прости, я лучше еще посплю». Вместо этого я нейтрально отвечаю в том духе, что утром никак не получится, и надеюсь, что они решат, что я, скажем, бегаю, а не подумают, что я просто лежу в постели. Нет, я, конечно, могу заставить себя встать пораньше, потому что иногда иначе просто никак – бывают авиарейсы, бывают радиоинтервью с людьми из других часовых поясов и все такое прочее. Но если вам скажут, что к этому привыкаешь, – не верьте. Ощущения при этом совершенно неестественные. И нездоровые, вдобавок. Я просто физически не приспособлена любить раннее утро, я по-другому устроена. И в данном случае наука на моей стороне. Родители с поздними хронотипами, вынужденные рано вставать из-за плачущих младенцев, которые будят их своим криком или забираются к ним в кровать; или из-за детей постарше, которых нужно отвозить в школу, – тут же восстанавливают прежний режим, как только появляется возможность, даже если ждать этого момента приходится годами или даже десятилетиями. В конце концов они все равно возвращаются к своему хронотипу. Занятость как символ статуса

Наша свобода отдыхать и в особенности ничего не делать определяется, естественно, в основном условиями работы. Многие видят в отдыхе противоположность работы и занятости. Но так бывает не у всех и даже не везде. В то время как большая часть респондентов из Великобритании и США ответили, что считают отдых прямым антиподом работы, 57 % опрошенных в рамках «Теста на отдых» жителей Индии считали иначе. Возможно, эти индийцы были из тех людей, что действительно любят свою работу, любят настолько, что отдыхают на ней, и в конце дня вместо усталости чувствуют, наоборот, прилив сил. Надо сказать, что, в зависимости от уровня формальности вашей работы, местами на ней действительно наверняка можно хоть чуть-чуть отдохнуть.

Несмотря на наличие доказательств положительного влияния таких практик на здоровье и продуктивность сотрудников, мало где, кроме успешных рекламных агентств и IT-компаний, позволено спать короткими периодами после обеда, и мало в каких офисах есть возможность нормально поспать или даже переночевать на диване. В большей части мест на вас в лучшем случае сильно косо посмотрят, если вы положите ноги на стол и прикорнете, или даже просто-напросто глубоко о чем-то задумаетесь на работе. Однако у большинства из нас все же есть те или иные возможности расслабиться, отдохнуть и даже повеселиться на работе. Помнится, однажды в детстве я была глубоко шокирована, когда мой отец пришел домой с работы со сломанным пальцем. Дело было даже не в самой травме, а в том, как он ее получил: выяснилось, что у них на работе было соревнование по прыжкам через столы. Я тогда не понимала, как взрослые могут так себя вести. Теперь-то, когда я сама стала старше, чем был мой отец в то время, я, конечно, прекрасно это понимаю. Какая бы ни была у человека работа, он почти всегда сумеет найти способ сделать ее веселее – газетные журналисты, к примеру, иногда подбивают друг друга на написание статей, в которых из первых выделенных заглавных букв каждого параграфа будет складываться что-то типа «редактор – ****…» (нужное подставить).

Скорее всего, лучше не знать, как представители некоторых профессий, например, врачи, восстают против системы ради развлечения на рабочем месте. Однако совершенно точно то, что работа вовсе не должна быть постоянным однообразным вкалыванием, и что в рабочее время иногда появляются возможности для отдыха, так же, как и работа иногда прерывает отдых (то же электронное письмо по работе, выскакивающее на мониторе вашего компьютера или на дисплее смартфона, которое портит вам все выходные).

Веками наглядным показателем состоятельности человека являлось количество времени, которое ему приходится проводить за работой. Если вкратце, чем его было меньше, тем ты считался богаче. Экономист Торстейн Веблен ввел в употребление понятие «праздный класс», то бишь класс, который выделялся не работой, а потреблением и праздностью. Самыми яркими представителями этого класса были богатые промышленники и магнаты, а в таких странах, как Россия – обеспеченные землевладельцы, такие, как Обломов.