Римма Ефимкина - Косяки начинающих психоконсультантов

Только те люди, которые употребляют в качестве подлежащего слово «Я», способны менять свою жизнь! Давайте прямо сейчас потренируемся на вышеприведенных образцах:

– Я назначил уборку в нашей квартире на субботу. Я отказываюсь решать. Я отменяю встречу с вами.

– Разве можно так говорить? Нас учили не якать, это нескромно!

– Да, есть такое. Говоря так, вы сразу же становитесь нескромными и даже немного невежливыми, зато в конце туннеля вы видите забрезживший свет надежды на квартиру, деньги, любимую работу и личную жизнь.

Подробно приемы работы со структурой речи я описала в своей книге «В переводе с марсианского» 17 17 Ефимкина Р. П. В переводе с марсианского: Приемы метакоммуникации в психологическом консультировании и психотерапии. – СПб., Речь, 2006. , по которой обучаются мои студенты. В ней я привела примеры исключений, генерализаций, номинализаций, долженствований и так далее – всего около тридцати стандартных речевых конструкций, а также приемов работы с ними.

Но, как я уже не раз повторяла, усвоение происходит исключительно на практике. Поэтому прямо сейчас предлагаю студентам разделить группу пополам и сесть одна шеренга напротив другой, «стенка на стенку». Слева клиенты, справа терапевты.

Ефимкина Р. П. В переводе с марсианского: Приемы метакоммуникации в психологическом консультировании и психотерапии.

– Давайте начнем с долженствования. Клиенты придумывают и произносят любое долженствование, желательно относительно своей жизни. Например, «Я должен выучить английский». Это фразы, в которых мы используем слова «должен», «надо», «обязан», «мне следует», «мне нужно». Когда мы так говорим, это означает, что мы делаем не то, что хотим, а то, чего от нас ожидают другие, и это не позволяет нам осознать свои собственные потребности.

– А что должен при этом делать терапевт?

– А терапевты задают такой вопрос, чтобы поставить это долженствование под сомнение. Как Сократ, задачей которого было разрушить установки ученика, чтобы подвергнуть его заблуждения сомнению. Можно делать это как минимум тремя способами: 1) задать провокационный вопрос: «А что будет, если ты этого не сделаешь?»; 2) спросить: «А чего бы ты хотел на самом деле?»; 3) узнать, чья это установка: «И кто тебе так говорил?» Поехали!

– Я ДОЛЖНА подготовиться к завтрашнему зачету!

– А что будет, если ты этого не сделаешь?

– Я ДОЛЖЕН придумать долженствование!

– А чего бы ты вместо этого хотел?

– Э-э-э… Сейчас-сейчас… Мне НАДО хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать вслух!

– Кто и когда тебе так говорил?

– Молодцы! Следующая конструкция – генерализация…

Друзья, сэкономлю место в этой книге на другие вещи, а вы знаете, как найти нужную информацию: в моей книге «В переводе с марсианского», написанной специально для вас, будущих психоконсультантов.

Теперь возвращаемся к случаю Светланы. Когда мы собираем информацию во время психотерапевтической сессии, то самая правдивая исходит от тела: оно не умеет врать. Написано бесконечное множество книг о том, как читать тело, словно открытую книгу. Для меня это книги Лиз Бурбо, Рудигера Дальке, Курта Теппервайна, Барбары Энн Бреннан, Александра Лоуэна, Фрица Перлза, Милтона Эриксона и т. д. Но важнее всего практические занятия, в которых я училась наблюдательности и доверию к своим чувствам.

Сегодня мне нужно несколько секунд, чтобы сделать диагностику. Я понимаю проблему человека уже на входе в двери кабинета, а иногда и того раньше – когда он звонит по телефону и договаривается о встрече. Я мечтала научиться такой сенситивности, и я научилась. Примером была невероятная проницательность Фрица Перлза, а компасом – его слова в ответ на вопрос, почему у него получается: «У меня есть глаза, уши, и я не боюсь».

Психотерапевт сам есть инструмент работы. Он работает настолько эффективно, насколько наблюдателен. У меня есть глаза. Я вижу то, что люди делают друг с другом.

Пара, записавшаяся на прием, раздевается в прихожей. Он быстро снимает и вешает свое пальто. Она не спешит, позволяет ему принять короткую шубку с ее обнаженных плеч. Странный выбор одежды для психотерапии – блестящая туника с открытой спиной и бахромой по подолу. Бахрома цепляется за замочек сапога на шпильке. Он опускается к ее ногам и осторожно распутывает шелковые нити, чтобы не повредить наряд. «Любовница, – проносится в моей голове, – Соблазняет, хочет женить». Тикают минуты их оплаченного времени.

Дальнейший разговор только подтверждает мою догадку. Он женат и мечется между двумя женщинами. Она жалуется на то, что больше так жить не может. Восклицает, что не хочет разрушать семью, что ей легче уйти из его жизни, отболеть и забыть. Я не верю ей, потому что она делает двойные послания.

Как я вижу? Целая лавина информации врывается в мозг. Это и ее неадекватный наряд, и ее мнимая беспомощность (так-то женщине за тридцать, способна сама раздеться, не создавая проблем), и бессознательно спровоцированная сцена с мужчиной у ног (из серии «сила женщины в ее слабости»).

Перед глазами вспыхивает (как это обычно со мной бывает во время работы) кадр из фильма «Госпожа горничная» с аналогичной ситуацией. Героиня (актриса Дженифер Лопес) в роскошном платье и бриллиантах приходит на великосветский прием, чтобы отказать влюбленному в нее мужчине (Рэйф Файнс):

– Я пришла сказать, что этот вечер должен стать для нас последним, иначе нельзя.

– Тогда вы зря надели это платье.

А еще откуда ни возьмись из недр памяти вылазит игра «Чулок», описанная в книге Эрика Берна «Игры, в которые играют люди»: женщина в незнакомой компании приподнимает ногу, привлекая к себе всеобщее внимание, и восклицает: «Ах, боже мой, у меня чулок пополз!» с расчетом возбудить сексуальный интерес у мужчин и разозлить остальных женщин.

Я вижу ее манипуляцию. Я не сужу ее. Чтобы помочь этой паре, я должна вскрыть двойную игру. Но женщина, как и персонаж книги Берна, на любое замечание относительно ее поведения ответит протестом, призванным свидетельствовать о ее невинности, или же встречными обвинениями.

Доля секунды уходит на диагностику. Остальное время сессии – 59 с лишним минут – на то, чтобы наиболее безболезненно донести до пары информацию о их скрытых трансакциях. Если я смогу – то и они смогут, назвав вещи своими именами, прийти к решению, устраивающему все стороны.

На ее груди на тонкой золотой цепочке висит кулон: дикая кошка, пантера или леопард, перехваченная поперек живота так, что если бы это было настоящее животное, оно бы не смогло жить. Пантера из дорогого металла, усыпанная драгоценными камнями. Женщина, украшенная пантерой, тоже выглядит дорого, ухоженно. «Содержанка, узнала, что у мужа есть другая семья» – это моя интуиция жестко и бесцеремонно подсказывает диагноз.