Римма Ефимкина - Косяки начинающих психоконсультантов

Есть женщины, которые вместо того, чтобы за свои деньги покупать свободу, наоборот, продают свою свободу за деньги. Опять-таки, повторяю: я не сужу. Я знаю, что, будучи маленькими детьми, такие люди пережили опасность, представлявшую угрозу жизни. Возможно, надолго (или навсегда) остались без родителей, может, голодали или бедствовали: свободная пантера попала в ловушку. Если на заре жизни с вами случилось нечто подобное, бессознательно вы можете сделать выбор на всю оставшуюся жизнь в пользу безопасности.

Но у безопасности есть свои минусы. Джеймс Холлис писал, что оборотной стороной безопасности является депрессия, оборотной стороной риска является тревога. Депрессия или тревога – третьего не дано.

Причем здесь пантера? Притом, что пантера – дикий хищный зверь, который любит риск. Эта пантера в силу обстоятельств когда-то выбрала безопасность. И теперь она в беде: если у мужа клиентки, который пообещал ей безопасность, есть тайная семья, его обещания могут лопнуть, как мыльный пузырь. Нельзя делать ставку на людей: они свободны и непредсказуемы.

А что с пантерой? Я слышала, что если хищное животное, долгое время проведшее в клетке, вывезти в дикую природу и убрать клетку, то оно не бросится на свободу, а останется на том же месте, лишь совершая движения по периметру невидимой клетки. Три шага вперед, три шага назад…

– Я попала в замкнутый круг и все время хожу по нему. Я не вижу выхода…

Выдвигаю ящик рабочего стола, вынимаю лист бумаги и карандаш, протягиваю ей:

– Можете нарисовать свой замкнутый круг и показать, как вы по нему ходите?

Берет карандаш и кругообразно водит по одному и тому же месту.

– Ваше движение против часовой стрелки.

– Да? Правда…

– Что это значит?

– Не знаю… А вы как думаете?

– Если бы это был мой рисунок, то для меня это бы означало, что я хочу повернуть время вспять. Иногда люди говорят, что если бы смогли все вернуть назад, то поступили бы по-другому. Выход там же, где и вход…

Ее глаза наполняются слезами. Это значит, что своими словами я попала в больное место.

Если честно, можно было обойтись и без рисунка. На ее белой майке уже все нарисовано. Пара зашнурованных кроссовок в квадратной рамке. Но если не рассматривать, а просто бросить беглый взгляд, то мозг считывает другое: рентген-снимок грудной клетки с ребрами, расходящимися от позвоночника.

Но есть еще одно прочтение этого рисунка. Рама с шнурками-ребрами – это клетка, в которой заперта душа. Я видела много подобных рисунков у моих клиентов. Я сама когда-то рисовала такие. Круг, а в центре квадратная решетка с замком. Или кошка, спящая под квадратным одеялом, а оно простегано в клеточку. Это значит, что так нестерпимо больно, что закрываешь свои чувства на замок, чтобы выжить…

А все-таки мы с ней пойдем назад, против часовой стрелки. Жду, когда она высморкается, вытрет слезы и расскажет свою историю. Потому что выход там же, где и вход.

Чтобы развить наблюдательность будущих психоконсультантов, на занятиях обычно проводят упражнения. Сколько я их выполнила – не перечесть, это было полезно, но, признаюсь, скучно. Другое дело сразу же одновременно и получать знания, и применять в работе. Мотивация высочайшая, а материал врезается в память раз и навсегда. Даю задание студентам:

– Сейчас будете делать десятиминутные сессии. Одна пара (психотерапевт, клиент) работает, остальные – наблюдатели. Распределяю роли между наблюдателями, внимание!

Прохожу по кругу и каждому по очереди даю роль:

– «Мысли», «тело», «чувства», «мысли», «тело», «чувства», «мысли», «тело»…

– А что это значит? Что мы должны делать?

– Те, кто отвечает за чувства, ведет протокол сессии и на полях напротив каждой реплики записывает свои чувства. Те, кто отвечает за тело, пишет протокол и на полях отмечает все, что ВИДИТ: невербальные проявления клиента и терапевта: движения, жесты, мимику, изменения позы, плач, покраснение кожи и т. п. Те, кто отвечает за мысли, пишет протокол и отмечает на полях все, что СЛЫШИТ: назначение вопросов терапевта, структуру ответов клиента, а также свои варианты вопросов.

А после сессии во время процесс-анализа не я, а они рассказывают, кто что почувствовал, увидел и услышал.

– Я увидела, что клиентка слегка притопнула ногой.

– Правой или левой?

– Не помню…

– В какой момент она это сделала?

– Не знаю, я не заметила…

Студентка огорчена. Трудно одновременно наблюдать, записывать да еще и делать гипотезы, что это может означать. А ее сосед в нетерпении тянет руку:

– А я заметил! Правой ногой! В тот момент, когда терапевт задал ей вопрос, что она чувствует по отношению к мужу!

– И что это для тебя означает?

– Что она на него злится! Все, что справа – мужское!

– Молодец, горжусь тобой! Кто еще что заметил?

Пока что три эти функции тренируем по отдельности. Позже студенты научатся воспринимать информацию сразу по трем каналам: кинестетическому, визуальному, аудиальному. А еще они будут заниматься в терапевтических, учебных и интервизионных группах. А еще смотреть видео с записью работы крутых психотерапевтов, читать книги. И однажды, взглянув на своего клиента, они через мгновенье уже будут знать, с чем тот пришел.

И все же гораздо больше вреда мы наносим клиентам не нарушением этических норм, а заблуждениями относительно содержания нашей работы. Каков ее результат? Я не говорю о терапии вообще, на страницах этой книги я уже про это упоминала: терапия делает жизнь интереснее и т. д. Сейчас я говорю о результате конкретной психотерапевтической сессии.

Главная ошибка начинающих в том, что они считают результатом сессии ответ клиента на вопрос, что ему делать с его проблемой. А еще неопытные психоконсультанты предполагают, что это ОНИ должны принести клиенту в клювике это решение. Нет, нет и нет! Результат конкретной сессии в том, чтобы способствовать отреагированию чувства клиента. Остальное он сделает сам.

В связи с этим главный вопрос клиенту в психотерапии: «Что ты чувствуешь?» Если ему удастся точно назвать чувство – только назвать! – подавленное чувство начнет проявляться, и клиент прямо на наших глазах начнет оживать. Но здесь есть тонкий момент – чувство должно быть названо ТОЧНО.

Чувств всего около сотни, и я тщательно отбирала эти девяносто пять слов вместе со своими студентами на протяжении двух десятков лет. Это происходило так: во время обучения консультированию я просила записывать в столбик слова, обозначающие чувства, отсеивая те, которые чувствами не являются.