Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду

Обратились к психиатрам, и один из них сказал, что Саре лучше всего лечь в психиатрическую больницу. Родным эта идея не понравилась, тогда он предложил лечение на дому.

Во время первой беседы с психологом, специалистом по гореванию, Сара сказала: «Я просто хочу, чтобы мама с папой вернулись». В основе ее горя лежало желание вернуть семью, и, когда Сара добралась до этого глубинного мотива, ее состояние стало улучшаться. Она научилась справляться со своими паническими атаками и теперь живет полной жизнью как жена и мать и работает медсестрой.

Когда человек горюет, он чувствует подавленность, это нормально. Большинство горюющих описывают это ощущение как волны, которые то уходят, то нахлынут вновь, особенно когда что-то пробуждает воспоминания. Подавленность, обусловленная утратой, отличается от клинической депрессии. Ключевые слова здесь интенсивность и продолжительность. Чувство подавленности после утраты не настолько интенсивно, как во время клинической депрессии, и длится не так долго.

Люди, страдающие от любого из видов депрессии, на первый взгляд похожи. Голос становится монотонным, более тихим, речь замедленна. Они невнимательны во время разговора, а то, о чем они говорят, не отличается оптимизмом. Они не сидят прямо, беспокойно движутся, часто сидят с опущенной головой. Почти все в их облике свидетельствует об удрученности.

Хотя многие горюющие чувствуют, что внутри у них все оборвалось в тот момент, когда слышат о смерти близкого человека, это чувство может проявиться и несколько дней или недель спустя. Люди из разных стран рассказывают, что, когда они уставали сражаться с волнами горя, они находили безопасное место, чтобы это горе отпустить.

Доктор П. преподавал в Соединенных Штатах и тут получил известие о смерти отца. Эта весть так сильно его расстроила, что даже встать утром с постели для него было подвигом. Через пару месяцев он вернулся в Индию, чтобы быть вместе с матерью, братьями и сестрами, но депрессия не проходила. Несколько лет спустя он решил отправиться в Дхарамсалу, чтобы получить благословение далай-ламы. Вот что доктор П. поведал о своем опыте.

«Его Святейшество сказал: “Порой, когда в раковине таится недуг, единственный способ от него избавиться — это продуть раковину”. И тогда я лег на папину кровать, свернулся клубком и заплакал. Через двадцать четыре часа я сел. — Он фыркнул. — Мне надоело лежать. Поэтому я встал, оделся, пошел на работу, и больше я не испытывал такой сильной тоски по отцу».

Марк вроде бы свыкся со смертью матери, но через два месяца он без всякого повода почувствовал, что ему хочется плакать. «Это просто подавленность», — рассудил он.

«Но, когда печаль не прошла, — говорит Марк, — я пошел к психологу, который объяснил мне, что мы, британцы, с детства учимся держать лицо. Он предложил мне не сдерживать слез… поэтому я решил больше к нему не обращаться. Однако на следующий день на меня снова накатило, и я попробовал послушаться его совета. Мне стало легче, поэтому я все еще к нему хожу».

Истории доктора П. и Марка показывают, что между чувством подавленности и клинической депрессией есть три важных отличия. Те, кто удручен после потери, скорее готовы обратиться за помощью, более открыты для советов и оценивают эти советы как полезные.

Почти каждая утрата сопровождается чувством досады. Оно сигнализирует: «Все кончено. Больше ничего нельзя сделать». Горюющие часто говорят: «Так досадно, что я не увидел ее перед смертью», «Досадно, что все так повернулось», «Так досадно, что ее сына не было на похоронах». Вне зависимости от причины обычно те, кто оплакивает умерших, испытывают облегчение, когда осознают это чувство.

Когда мы боимся, мы предполагаем, что нас ждет нечто опасное или неприятное. Цель страха — сигнализировать: «Осторожно! Приближается опасность». Во время горевания чаще всего проявляются самые разные страхи. Горюющие боятся забыть какие-то особенности умершего любимого человека — его лицо, голос, привычки, — шутки, понятные только двоим, общие секреты или другие уникальные черты их взаимоотношений. Многие изо всех сил цепляются за свое горе в страхе, что, стоит им его отпустить, они потеряют и воспоминания.

Однако для тех, кто стал свидетелем тяжелых сцен смерти или долгой болезни, бывает верно и обратное. Такие люди боятся, что в памяти останутся самые последние, неприятные воспоминания.

Также всплывают вопросы самоконтроля. Некоторые горюющие опасаются, что, стоит им позволить выкатиться одной слезе, они потеряют контроль и станут безутешно рыдать. Больше всего стараются сдержать свои чувства мужчины. Они боятся, что из-за слез станут казаться слабыми.

Наш маленький мир выходит из-под контроля, но и целый мир будто пошатнулся. Горе делает очевидным многие факты, и один из них заключается в том, что наше пребывание на земле имеет свой конец.

Когда не удается закончить начатое, исполнить задуманное, решить задачу, человека охватывает фрустрация. Она дает сигнал: «Ты застрял. Это надо уладить». Когда ситуация или проблема разрешается, фрустрация проходит.

После смерти близких люди часто испытывают фрустрацию. Для похорон надо выбрать гроб, одежду, музыку и т. д. Если не удается связаться с кем-то из родственников, если опоздал на самолет, если возникают недоразумения, все это расстраивает еще сильнее и усиливает фрустрацию. Хотя большинство сложных ситуаций разрешается, некоторые из них длятся долго или остаются навсегда, как в следующем примере.

В этой семье царил матриархат, в основном она состояла из вдов. Девяностовосьмилетняя мать семейства была старейшиной в родной деревне в Аризоне, поэтому родственники и соседи решили, что там ее и похоронят. Не посоветовавшись с ними, единственный сын умершей, который жил более чем в 640 км от деревни, заказал похоронную службу и подготовил место для похорон неподалеку от своего места жительства.

Когда женщина скончалась и ее сын оповестил остальных о том, что он задумал, те стали жаловаться: «Это не имеет смысла. Мы не можем все поехать так далеко в такую жару в августе».

«Какая разница? — проворчал он в телефон. — Она все равно не узнает».

Не желая усугублять ситуацию, некоторые из родственников нехотя выдвинулись в долгое путешествие. Они перестали испытывать фрустрацию, когда вернулись домой. Но у тех, кто остался дома и не смог выделить два дня, чтобы поехать на похороны, фрустрация никуда не делась. Они жаловались и ворчали, пока священник не предложил им провести еще одну церемонию прощания. Родные и друзья собрались на любимом месте усопшей, возле ручья, почтили ее память, вспомнили о ее жизни, поплакали и поутешали друг друга и так излили свою фрустрацию.