Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду

Когда умирает очень пожилой человек или человек, страдавший от затяжной смертельной болезни, такой как рак или болезнь Альцгеймера, это неудивительно. С одной стороны, у семьи и друзей есть время попрощаться и начать готовиться к потере. С другой стороны, к моменту смерти те, кто осуществлял уход за больным, часто истощены эмоционально и физически. Хорошо, если они справятся с организацией похорон.

Когда любимый человек умирает внезапно, у родных и близких больше энергии, чтобы поддерживать друг друга и горевать. Однако скорбь переживается более интенсивно, и этому есть три причины. У тех, кто оплакивает утрату, нет времени окончательно попрощаться с ушедшим. Они испытывают сильные эмоции, такие как горе и сожаление. Оставшимся в живых не на чем сконцентрировать свои усилия (умершие больше не нуждаются в их времени, энергии, мыслях и чувствах).

Каждую потерю оплакивают по-своему, но насильственная смерть создает обстоятельства, радикальным образом отличающиеся от остальных видов утрат. Когда любимый человек убит или покончил с собой, жизнь переворачивается так, что те, кто не пережил подобной трагедии, и представить себе не могут. Когда Дайан нашла свою подругу и коллегу убитой в ее собственном доме, она убедилась, какой жестокой бывает жизнь.

Джуди была японкой, и ее рост был не более полутора метров, но из-за твердого, достойного уважения характера казалось, что она намного выше. Нам с Джо, моим мужем, нравилось работать с ней в химчистке, которую мы открыли по франшизе, и мы с нетерпением ждали, когда она заглянет к нам со своей собакой в выходные. Однажды в воскресенье вечером Джо сказал:

— Странно, мы не видели Джуди ни вчера, ни сегодня.

— Я тоже об этом подумала, — ответила я, — но не стала ей звонить: наверное, ей надо отдохнуть.

На следующее утро, когда она не пришла на работу, как обычно, я позвонила ей домой. Джуди не ответила, и это нас встревожило. Мы с Джо поспешили к ней. Подъехав к дому, мы увидели, что ее машина припаркована поблизости. Мы постучали, позвонили, а потом я повернула ручку, и дверь открылась.

В доме было тихо и темно, и меня охватило странное чувство. «Джуди… Джуди!» — звала я. Но в ее маленьком доме не раздавалось ни звука в ответ. Войдя, я инстинктивно почуяла запах смерти. У дивана я увидела ее залитые кровью босоножки, а на двери позади себя — отпечаток ее окровавленной ладони. Беги! Беги! Спасайся! — кричал мне внутренний голос, но сердце заставило меня искать подругу. Я последовала по цепочке смазанных отпечатков за угол, по коридору и в ванную. Там на полу лежало искалеченное тело Джуди. Тогда Джо заговорил таким тоном, какого я от него никогда не слышала ни до, ни после: «Звони в полицию».

Мое тело действовало на автомате. Я дошла до телефона, сняла трубку, но мой мозг отказывался выдать номер для связи с полицией (линии 911 тогда еще не существовало). Джо забрал у меня телефон, а потом сказал: «Да что же это такое… что такое? Я тоже не помню номер. В любом случае нас не должно тут быть. Это место преступления». Мы стали бегать от дома к дому, стучали в двери, но никто не отвечал, и нам пришлось воспользоваться телефоном Джуди.

Через несколько минут мы услышали сирены полицейских машин. К нам подошел первый офицер. Он увидел, что мы ужасно потрясены, и сказал: «Давайте я принесу вам воды, а вы пока присядете?» Но тут вмешался капитан полиции и быстро развел нас, чтобы для опроса в участок нас с Джо отвезли в разных машинах.

Меня тошнило, наверняка от шока, но я была готова изложить все, что знала о Джуди и о том, как мы обнаружили ее этим утром. Однако мой шок превратился в ужас, когда в три часа дня следователь, который со мной работал, сказал: «Ну, Дайан, у нас тут проблема. Между вашим рассказом и рассказом вашего мужа есть расхождения. Придется начать с самого начала».

Они начали опрос заново, при этом несколько детективов постоянно входили и выходили из кабинета. Один из них был настроен особенно враждебно. «Ваши ответы не совпадают с ответами вашего мужа», — говорил он, возвышаясь надо мной. На мои показания, например «Я увидела, что она лежит на полу, потом Джо сказал позвонить в полицию», он отвечал: «Так вы первая ее увидели? Ваш муж заявил следователям, что первым был он».

До того дня я никогда не сталкивалась с системой правосудия Соединенных Штатов, но теперь я все возвращалась мыслями к историям невинных людей, обвиненных, осужденных и отбывающих наказание за преступления, которых они не совершали. События этого дня меня настолько ошеломили, что я могла только надеяться, что мои показания отличались от показаний Джо не более чем в незначительных деталях, и следователи, прежде чем нас отпустить, это подтвердили.

После того как мы обнаружили тело Джуди, я стала бояться заходить одна в собственный дом. Я начинала трястись, уже подъезжая к дому: возможно, внутри меня ждет кто-то, чтобы нанести удар?

Через неделю случился удивительный поворот судьбы. Вернувшись с работы, я увидела, что агент по недвижимости снимает свои объявления с лужайки у соседнего дома. Дом был выставлен на продажу по завышенной цене и много лет на него не было покупателей, но в этот день его продали и освободили.

— Что там такое? — спросила я.

— Покупателям нужно было въехать немедленно, — прокричала мне в ответ агент, — и надо сказать, они за это немало отвалили!

Вечером новые соседи зашли к нам познакомиться.

— Мы жили на Оук-стрит, — объяснила жена, — через дорогу от убийцы. Поначалу он просто подглядывал в окна, но потом стал приставать к женщинам в нашем квартале, в том числе и к Джуди, к той женщине, которую на прошлой неделе убили. Под ее окном полицейские нашли его очки и сигареты, поэтому мы уверены, что она заметила, как он подглядывал, и закричала, а он запаниковал и убил ее. Нам пришлось переехать из этого района.

Теперь, когда история со смертью Джуди получила завершение, я смогла оплакать ее — и то, как я рассталась с наивным взглядом на мир. Когда мы сталкиваемся с определенными обстоятельствами, мы становимся более умудренными, и с этого уровня мы уже никогда не сумеем вернуться к прежней невинности.

В 1998 году в США было 30 575 только зарегистрированных самоубийств, после которых осталось свыше четырех миллионов людей, оплакивавших ушедших, и все они нуждались в социальной поддержке [26] Survivors of Suicide Fact Sheet (Washington, DC: American Association of Suicidology, 1998). . К несчастью, стыд, страх и ощущение, что социум их заклеймил, заставили многих из них порвать с кругом своего общения. Один из нас пережил это на собственном опыте в 1985 году.