Рэймонд Моуди - Жизнь после утраты: Как справиться с горем и обрести надежду

Те, кто недавно потерял близких, чувствуют, что порой эмоции становятся слишком сильными и захлестывают с головой. Тогда они находят способ отложить горевание. Кто-то погружается в работу, перекрашивает стены, вычищает кладовки или завершает какие-то проекты. Другие ищут утешения в природе, сажают деревья или ухаживают за садом. Дайан поначалу справлялась с горем обоими способами.

В Техасе розовые кусты высаживают в январе. Мы с мамой купили шесть кустов для ее сада, а на следующий день она умерла. После похорон я бесцельно бродила по ее дому и вдруг вспомнила о розах. Мне подумалось, что ощущение грязной земли на руках и того, что я закончу дело, меня утешит, поэтому я взяла у нее в гараже инструменты и начала высаживать эти кусты. (Люди, оплакивающие близких, инстинктивно чувствуют, что может им помочь.) В первый раз с момента смерти матери я ощущала умиротворение и совершенный душевный покой.

Не успела я воткнуть последний куст в яму и потянуться за лопатой, как ко мне подошла соседка. Молодая женщина, известная своей грубостью и бесцеремонностью, нависла надо мной, руки в боки, широко расставив ноги, и самодовольно улыбнулась: «Какая жалость, что ты не сделала этого, пока мама была жива, она бы полюбовалась». Соседке повезло, что я не прикопала ее там же, в саду, и не заявила, что она пропала без вести.

В любой ситуации ради собственного блага и ради блага всех остальных лучше подумать о мотивах говорящего, прежде чем ему отвечать. В этом случае я знала, что женщина была неделикатной и слишком прямодушной, и я не собиралась поддерживать с ней отношения. Я только хотела сохранить покой в душе, поэтому я просто встала и ушла в дом.

Проекция означает, что мы судим о ком-то, основываясь на собственном восприятии. В этом случае мы предполагаем, что остальные думают и чувствуют так же, как мы. Часто бывает, что сильнее всего промахиваются те, кто уже пережил утрату. «Я понимаю», «Я знаю, что ты чувствуешь», — говорят они. Но это невозможно. Никто не знает, что происходит в душе другого человека. Никто не понимает его страданий, трудностей, которые возникают у другого после потери. Говоря «Я понимаю» или «Я знаю», сочувствующие отделяют себя от тех, кого хотят поддержать.

Мать Дженни скончалась в возрасте пятидесяти лет после непродолжительной болезни. Несколько месяцев спустя Дженни присутствовала на похоронах пожилой матери своей подруги.

— Мне так жаль, — сказала Дженни. — Потерять мать — почти непосильное испытание для дочери. Я тебя понимаю. Я точно знаю, что ты чувствуешь.

— Нет, ты не понимаешь, — возразила подруга. — Все эти годы мама страдала, то в больнице, то дома. Ей было так плохо, и я рада, что больше она не мучится. Не о чем жалеть.

Попытки судить о других по себе могут привести к разочарованию — даже для тех, кто выражает сочувствие.

Собираясь на похороны, я выглянул в окно спальни и увидел, что за ночь нападало много снега.

— О нет! — сказал я, обращаясь к жене. — Первая метель в этом году. Бедный Билл — снег в тот день, когда он хоронит дочь. Ему с женой будет теперь еще тяжелее. Они будут так подавлены.

Мы долго ехали на кладбище, и всю дорогу моя жена рассказывала об этой маленькой девочке и о трагической аварии, которая унесла ее жизнь, а я повторял:

— Так ужасно, а тут еще этот снег.

Когда мы стояли на кладбище, метель кидала нам снег в лицо, и я пытался подобрать слова, чтобы выразить соболезнования и упомянуть, как мне жаль, что так не повезло с погодой. Прежде чем я открыл рот, жена Билла воскликнула: «О! какой прекрасный день! Снег идет, как будто специально для Эмили. Она так хотела, чтобы пошел снег, вот он и пошел, прямо как она мечтала». То, что одному покажется неуместным, других может утешить. Когда мы выражаем сочувствие, мы должны выйти из своего мирка и войти в мир того, кто горюет.

К концу XX века движение по осознанному отношению к горю очертило новые правила этикета в ситуациях, связанных с утратой. Считалось, что единственная фраза, которую уместно адресовать скорбящим для выражения сочувствия, это «Мне так жаль». В результате эта фраза, примерно как «Доброе утро», зачастую отражает лишь благовоспитанность, но не выражает искреннего сострадания. Кроме того, она не всегда уместна.

Когда я познакомилась с Линдой, она вернулась в магистратуру, чтобы справиться с горем после смерти мужа. «Мы так любили друг друга, — плакала она. — Мы были так счастливы шестнадцать лет, сейчас я чувствую себя такой одинокой. Он умер от рака три года назад, и я знаю, что никогда не смогу пережить эту утрату. Он был таким чудесным человеком».

Линда накупила книг по преодолению горя, она носила их с собой и читала на протяжении следующих четырех семестров. Она стала такой независимой, что все мы были ошеломлены, когда однажды утром она заявила: «Я встретила прекрасного мужчину, через две недели мы поженимся. Я больше не буду учиться, пришла попрощаться».

Миновало лето, пролетела осень, и Линда появилась снова. Она стояла на пороге лаборатории, осматриваясь, а потом медленно подошла ко мне, низко опустив голову.

— О, Дайан, в прошлое воскресенье случилось самое ужасное, — прошептала она, наклоняясь ко мне через стол.

— У мужа остановилось сердце, когда мы занимались любовью. Я позвонила 911, но это было бесполезно. Он умер почти мгновенно.

Зная, как страдала Линда после смерти первого мужа, и учитывая то, что способность к адаптации с годами снижается, я решила, что она убита горем, и всей душой пожалела ее.

— О, мне так жаль, — сказала я.

Она с улыбкой откинулась на спинку стула и воскликнула:

— О, Дайан, не о чем жалеть! Он умер, занимаясь тем, что любил. Кроме того, я вспомнила старую поговорку: «Мужчины умирают первыми, потому что женщины заслуживают хоть несколько лет пожить нормально». Ну вот что я вам скажу: я большую часть жизни была замужем, и я устала от этих сложностей. Теперь я хочу быть независимой.

— Но что же вы тогда называете самым ужасным? — спросила я.

— Ну, поначалу я была в шоке оттого, что он умер вот так, — ответила она, кусая губы. — Потом мне пришлось объясняться с медиками. А теперь все меня постоянно спрашивают, как именно он умер. Это так стыдно. Ну вы представляете? Люди спрашивают, и это самое ужасное. — И на ее лице вновь появилась улыбка. — Но на этот раз это была хорошая смерть.

В этом разговоре находят отражение сразу несколько вопросов, о которых мы говорили выше: на горевание влияет то, как человек умер; каждая утрата сопровождается собственными уникальными обстоятельствами; скорбящий горюет и растет после каждой потери, но каждый раз по-разному; как горюющий, так и сочувствующие могут ощущать, что непредсказуемость смерти застала их врасплох; а фраза «Мне так жаль» не всегда уместна.