Лариса Пыжьянова - Разделяя боль. Опыт психолога МЧС, который пригодится каждому

Уговорыпроявляются в сопротивлении сознания случившемуся таким образом, что, пытаясь как бы обмануть судьбу, человек заключает внутреннюю сделку, снова и снова вспоминая последние дни, часы перед разлукой, словно желая изменить ход событий: «Ах, если бы… Все бы отдал, чтобы…»

Горюющие постоянно прокручивают в голове события, связанные с утратой: вспоминают то, что не успели сделать для ушедшего; жалеют о том, что мало уделяли ему заботы, не выполнили какие-то просьбы, не были достаточно ласковыми, не успели сказать «люблю», несправедливо обидели и не успели попросить прощения.

Когда до людей доходит реальность потери, они испытывают тревогуи беспомощность. Для человека, который чувствует себя очень неуверенно без своего близкого, жизнь полна страхов. Иногда это, например, боязнь спать в прежней постели или комнате, жить в том же доме.

Самое тяжелое чувство при переживании горя — вина. Иногда она может быть реальной, чаще — надуманной, но относиться к ней всегда необходимо с большой серьезностью. Смерть усиливает проблемы, которые когда-либо имели место во взаимоотношениях, и малозаметные прежде «камешки преткновения» превращаются после смерти близкого в непреодолимую преграду.

Линдеманн так это описывает: «Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства того, что он не сделал для умершего того, что мог. Он обвиняет себя в невнимательности и преувеличивает значение своих малейших оплошностей».

Человек твердит как заклинание слово «должен»: «Я должен был сделать это» или «Я не должен был этого делать». Появляется множество тяжелых мыслей, ощущение пустоты и бессмысленности. Со временем рациональное объяснение произошедшего смягчит чувство вины, но обычно оно возвращается до тех пор, пока не наступит полное принятие утраты.

Израильский режиссер Шмуэль Маоз рассказывал эпизод из своей жизни. Речь шла о его дочери-подростке, которая постоянно просыпалась поздно, опаздывала на школьный автобус, и приходилось вызывать ей такси, что дорого обходилось семье. Однажды он велел дочери ехать на автобусе, как все дети, а если она проспит и опоздает, пусть это станет для нее уроком. На следующее утро девочка встала вовремя, вышла из дома, а через полчаса отец услышал сообщение, что в этом автобусе произошел взрыв — террористический акт, десятки человек погибли. Он бросился звонить дочери, но дозвониться не мог. За последующий час он пережил столько, сколько не пережил за всю свою жизнь. А затем дочь вернулась домой живая и невредимая — она все же опоздала на тот автобус. Шмуэль Маоз говорил, что потом долго изводил себя мыслью, что вроде поступил правильно, логично, но как бы он жил, если бы дочь погибла?

Наверное, это «но» встает перед человеком всегда, когда случается беда с его близкими. Вроде все сделал, но… Но мог бы больше, лучше, мог бы все предусмотреть, предостеречь, отвести беду.

Этапы проживания горя накатывают волнообразно, одной волны отрицания, расщепления, уговоров, тревоги, вины редко бывает достаточно для принятия потери. Со временем они качественно меняются и импульс «надо позвонить матери» постепенно заменяется на более острую потребность — «мне необходимо, чтобы я мог позвонить матери». Начинает ощущаться вся тяжесть потери.

Во время кризиса горя многие процессы происходят на уровне бессознательного, о том, что идет серьезная внутренняя работа по преодолению чувства потери, говорят сны. Они решают основную задачу кризиса горя — признание необходимости принять смерть близкого человека.

Процесс горевания называется работой горя. Это огромный душевный труд по переработке трагических событий, основная задача которого — не забыть, сохранить память о дорогом человеке, при этом выстроив новые отношения с миром, в котором этого человека уже нет.

Работа горя начинается, когда человек принимает факт смерти. Тогда происходят сложные процессы преодоления, в результате которых утраченные отношения постепенно становятся воспоминаниями, которые в идеале не поглощают человека всецело, а переводят горе в состояние светлой печали.

Надо отметить, что при всем многообразии западных исследований переживание горя и утраты сводится к одной схеме Зигмунда Фрейда, данной им в «Печали и меланхолии»: «С глаз долой — из сердца вон». «Теория Фрейда объясняет, как люди забывают ушедших, но она даже не ставит вопроса о том, как они их помнят. Можно сказать, что это теория забвения», — пишет психотерапевт Федор Василюк.

В книге митрополита Антония Сурожского «Жизнь и вечность. 15 бесед о смерти и страдании» есть важное свидетельство об отношении к смерти англичан:

«Здесь, в Англии, отношение к смерти очень удивляет русского человека вроде меня. Оно несколько улучшилось, осмелюсь сказать, не сильно, но стало, скажем, менее ужасным. И когда я впервые с ним встретился, я был поражен. У меня создалось впечатление, что для доброго британца умереть было чем-то совершенно непристойным, что людям не следует так поступать со своими друзьями и родственниками, и, если они падут настолько низко, чтобы покинуть этот мир, они будут скрыты в своей комнате, пока похоронное бюро не вывезет их на место упокоения и не освободит семью от их присутствия, потому что по отношению к своим родным человек не должен совершать такую непристойную вещь, как умереть».

«Горе — это не просто одно из чувств, это конституирующий антропологический феномен: ни одно самое разумное животное не хоронит своих собратьев. Хоронить — значит быть человеком. Но хоронить — это не отбрасывать, а прятать и сохранять. И на психологическом уровне главные акты мистерии горя — не отрыв энергии от утраченного объекта, а устроение образа этого объекта для сохранения в памяти. Человеческое горе не деструктивно (забыть, оторвать, отделиться), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить — творить память», написано в работе Василюка «Пережить горе».

Можно отметить две главные составляющие успешной работы горя: заново осознать взаимоотношения с умершим, чтобы оценить, что они для нас значат, и затем «перевести» их в категорию «воспоминаний без будущего».

Пережить — значит осознать случившееся, принять изменения в жизни, адаптироваться в измененной ситуации и постепенно заменить чувство страдания и боли на спокойную память.

Фрейд в своей работе «Печаль и меланхолия» подчеркнул, что мы никогда добровольно не отказываемся от наших эмоциональных привязанностей, и то, что нас покинули, отвергли или оставили, еще не означает, что мы прекращаем отношения с теми, кто это сделал. После смерти близкого человека мы, так или иначе, продолжаем реагировать на его эмоциональное присутствие, осознавая при этом, что человека с нами нет.