Лариса Пыжьянова - Разделяя боль. Опыт психолога МЧС, который пригодится каждому

Однажды была ситуация, когда «героем семьи» стал жених погибшей девушки. Родители и все родственники глубоко ушли в свое горе, а он взял на себя практически все. Мы с ним ходили на опознание, оформляли документы, протоколы, разрешение на захоронение. Нужно было решить, что принести из дома, чтобы одеть погибшую девушку, и так далее. Внешне он был спокоен и сдержан. Насколько ему на самом деле было плохо, я поняла в тот момент, когда внезапно перестала чувствовать часть своей руки. Мы с ним почти два часа ходили, он держал меня за руку, и его ладонь была настолько холодной, что моя рука оказалась как в заморозке.

Потом у нас была возможность немножко поговорить, но он так и не позволил себе заплакать. Я никогда не забуду, как он вышел с опознания и произнес тихо: «Она была самая красивая и самая красивая осталась». Он не для меня это сказал, он так видел и так чувствовал.

В первое время все, что происходит с человеком, потерявшим близкого, все его реакции — слезы, агрессия, апатия — это нормально. Надо просто быть рядом. Позовет — помогать, не позовет — не навязываться, но обязательно дать понять или сказать прямо: «Я рядом, ты обязательно скажи, когда я тебе буду нужен».

Однако если после потери прошло два-три года и ничего не меняется, человек ведет себя так, как в первый год, тогда, возможно, необходима помощь профессионалов. В таком случае можно предполагать так называемое «патологическое переживание горя» — человек застрял в своих страданиях, горе осталось не пережитым. Например, когда женщина говорит о погибшем муже: «Он просто улетел в длительную командировку, и я жду, когда он вернется», это значит, что безвозвратность потери не осознана, выстраивать дальнейшую жизнь, в которой мужа больше нет, и учиться жить без него для нее невозможно.

Женщина, потерявшая мужа, имеет право снова полюбить или отказаться строить новые отношения. Но этот выбор возможен только тогда, когда она признает, что ее мужа нет в этой жизни. Но если она думает, что ее муж в командировке, то выбора у нее нет.

Специфика работы психолога на ЧС в том, чтобы побудить человека осознать свое горе и начать его переживать. Потому что все, что имеет начало, имеет и конец. И у горя есть конец, но, только переживая потерю, возможно до него дойти. Чем дальше человек будет отодвигать от себя осознание горя, тем тяжелее ему будет.

Есть моменты в жизни, которые нужно перетерпеть. Надо просто продолжать жить — просыпаться утром, делать свои обычные дела, умываться, завтракать, идти на работу, возвращаться и ложиться спать. На следующий день снова просыпаться и опять все заново. И постепенно будет становиться чуть легче.

Может, будет сложнее выполнять обычную работу, даже автоматическая рутина вдруг станет вызывать трудности — это тоже нормально, это пройдет. Могут обостриться хронические заболевания, ощущаться упадок сил. Какое-то время человеку может казаться, что он сходит с ума, что он не выдержит и умрет, ему, может, даже захочется прервать свою жизнь, но и это надо перетерпеть.

И при всех этих состояниях все же не надо забывать о своих близких, потому что они тоже переживают горе, им тоже нужна поддержка. Важно, чтобы человек не зацикливался только на своих чувствах, чтобы видел горе других, поддерживал их.

Обычно родственники сплачиваются в горе, выходят на более высокий уровень отношений. Но бывает, что беда разрушает семьи, когда каждый закрывается, как в скорлупе, и считает, что страдает только он сам.

Чрезвычайные ситуации обрушиваются внезапно. Обычно первая реакция — шок, отрицание. Потом, когда приходит осознание потери, могут быть самые разные, очень острые аффективные реакции.

Когда человек начинает рыдать, кричать это нормальная реакция. Он может быть агрессивным в этот момент, биться в истерике или стать абсолютно апатичным и сказать: «Я не могу ни встать, ни пошевелиться». Со стороны это может испугать, но специалист понимает, что этот человек начал переживать свое горе.

Как-то друг попросил у меня совета: «Мой сослуживец погиб, его жена в тяжелом состоянии, мы за нее все переживаем. Может, ее к психиатру или психологу отвезти?» Я спрашиваю: «Что конкретно с ней происходит?» Он начинает описывать классическое состояние, которое бывает в первый период переживания горя: агрессия, слезы, мысли «я не буду жить». Я слушаю внимательно и говорю: «Знаешь, на самом деле идет нормальная работа горя». Его от меня аж откинуло, он возмутился: «Вы, психологи, страшные люди! Ты что, вообще, сейчас сказала? Что значит — нормальная! У нее муж погиб!»

«Работа горя» — термин, предложенный Зигмундом Фрейдом для описания внутреннего и внешнего процесса, который необходимо осуществить после утраты, чтобы жить дальше. Но насколько можно использовать научные термины в разговоре с горюющим человеком?

Однажды я прочитала в комментариях под какой-то статьей про горе: «Разложили на какие-то там фазы, этапы. „Это вы сейчас на такой фазе горевания находитесь“. Типа, это нормально, как про насморк. Это же горе!»

Да, есть классификации, стадии, законы, по которым развивается горе. Это помогает специалистам ориентироваться, понимать, какая поддержка нужна именно сейчас. И самому человеку необходимо знать, что чувства вины, гнева, агрессии нормальны в данной ситуации, что период сильного душевного волнения и боли пройдет: «Изменилась моя жизнь, и я изменился, сейчас мне очень тяжело, но так будет не всегда. Этот тяжелый период надо суметь пережить, и я найду для этого силы».

Даже маленькому ребенку нужно знать, что горе — это состояние, у которого есть начало и конец. Важно, чтобы ребенок видел, что взрослые погружаются в горе, а затем постепенно выходят из него и двигаются дальше. Тогда он может разделить со взрослыми свои чувства и получить бесценный опыт совместного переживания, взаимной поддержки и участия.

А будучи специалистом, надо знать и всегда помнить, что горе каждого конкретного человека уникально, и нельзя его вот так походя взять и обесценить словами: «Это у вас сейчас такая стадия… Пройдет!»

Шок — это, как правило, первая реакция на ситуацию, выходящую за рамки нашего привычного опыта, на что у нас нет плана действий и четкого алгоритма, уложенного в привычную схему реагирования. То есть все, с чем человек столкнулся впервые, может вызвать шок. Это состояние длится от нескольких секунд до минут и даже часов.

Период шока позволяет чуть-чуть растянуть осознание потери во времени, дает возможность принять горе постепенно. Такое состояние можно сравнить с реакцией человека на яркий свет после долгого нахождения в темноте — если это произойдет мгновенно, он просто ослепнет. Так и тут. Немедленное понимание — слишком тяжелый удар, который человек может не перенести, поэтому осознание должно быть постепенным.