Дэвид Эпштейн - Универсалы [Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни] [litres]

Авторы эксперимента ожидали, что аналогии станут своего рода горючим в процессе решения задач, но очень удивились, когда большинство участников не смогли решить задачу об облучении после истории о крепости до тех пор, пока им прямо не сказали, что это можно сделать. «Со стороны может показаться, – писали ученые, – что все участники сразу догадаются, что первая часть [исследования] должна быть как-то связана со второй». Однако, судя по всему, человеческая интуиция не «заточена» на моментальное реагирование, когда человек сталкивается с тем, что ученые назвали «плохо сформулированными» задачами. Инстинкты, которые основаны на опыте, хорошо срабатывают в «сферах Тайгера» – «добром» мире, о котором говорила Джентнер, где проблемы и решения повторяются.

Еще один эксперимент был проведен в годы холодной войны среди студентов факультета международных отношений Стэнфордского университета. Его результаты стали своего рода уроком и предостережением от того, чтобы полагаться на рассуждения, характерные для «доброго» мира, – то есть на поверхностную, знакомую аналогию. Студентам сказали, что некой вымышленной маленькой демократической стране угрожает тоталитарный сосед, и им необходимо решить, как должны отреагировать на это Соединенные Штаты. Некоторые студенты получили тексты, в которых проводилась аналогия со Второй мировой войной (беженцы в товарных вагонах; президент «из Нью-Йорка – того же штата, что и Рузвельт»; встреча в «Зале Уинстона Черчилля»). В других текстах ситуация сравнивалась с Вьетнамской войной (президент «из Техаса, как и Линдон Б. Джонсон», беженцы в лодках). Те студенты-международники, которым напомнили о Второй мировой войне, чаще проявляли готовность к участию в войне. Те же, кому напомнили о Вьетнаме, сделали выбор в пользу мирного дипломатического решения конфликта. Это явление было подробно задокументировано.

Тренеры команды колледжа по футболу совершенно по-разному оценивали потенциал одного и того же игрока – все зависело от того, с каким из игроков прошлых лет его сравнивали в описании, даже если все прочие данные совпадали.

Автор самого удачного решения задачи об облучении отталкивался от аналогий с множеством ситуаций, которые на первый взгляд не имели ничего общего, но при ближайшем рассмотрении демонстрировали структурное сходство на глубоком уровне. Большинство «решателей проблем» – далеко не Кеплеры. Они постараются проникнуть вглубь задачи, сосредоточатся на подробностях и, возможно, призовут на помощь общие медицинские познания, поскольку с виду перед нами задача из области медицины. Но они не задействуют интуицию, чтобы обратиться к дальним аналогиям и найти решение в них. А должны бы, как должны убедиться в том, что некоторые из аналогий лежат в сферах, далеких от решаемой задачи.

В «злом» мире полагаться на опыт в одной области – не просто самоограничение, это может привести к поистине катастрофическим последствиям.

Опасность использования единственной аналогии, в особенности – из похожей ситуации, состоит в том, что она не помогает подавить естественное желание задействовать «внутреннее видение». Этот термин вывели психологи Дэниел Канеман и Амос Тверски. Мы обращаемся к «внутреннему видению», когда делаем выводы, и ограничиваемся узкими рамками конкретного проекта, с которым работаем в данный момент.

Канеман убедился в опасности подобного подхода, когда набирал команду, чтобы составить учебный план по науке принятия решений. После целого года еженедельных встреч он провел опрос, чтобы выяснить мнение каждого участника о предполагаемой продолжительности проекта. По самой скромной оценке проект должен был продлиться полтора года; по максимальной – два с половиной. Тогда Канеман попросил участника команды по имени Сеймур, видного эксперта по составлению программ, который наблюдал за аналогичным процессом в других командах, дать сравнительную оценку. Сеймур задумался. Несколькими минутами ранее, по его оценке, проект должен был занять еще два года. Однако теперь, когда Канеман спросил его о том, как это было в других командах, он признался, что и не подумал сравнить этот проект с аналогичными, но что 40 % команд, за которыми он наблюдал, вообще не сдали свои проекты, и ни один из предыдущих проектов не занял менее семи лет.

Команда Канемана не собиралась потратить еще шесть лет на работу над программой, которая могла бы окончиться ничем. Несколько минут они обсуждали новое мнение и в конце концов решили идти дальше, доверившись почти двухлетнему опыту группы. Спустя восемь лет они окончили работу над проектом. К тому моменту Канеман уже давно не был в команде и даже не жил в стране, а агентство, заказавшее программу, больше не было в ней заинтересовано.

Естественную тягу к «внутреннему видению» можно преодолеть, если воспользоваться аналогиями «внешнего видения». Оно дает нам возможность увидеть глубокие структурные сходства других ситуаций с той, над которой мы работаем сейчас. «Внешнее видение» противопоставляется интуиции, поскольку для него нужно научиться отвлекаться от поверхностных черт текущего проекта, в котором мы можем чувствовать себя экспертами, и посмотреть шире, на структурно близкие аналогии. Для этого необходимо расширить границы мышления.

В 2012 году в Сиднейском университете был проведен уникальный эксперимент. Его авторы – профессор по стратегии ведения бизнеса Дэн Ловалло (тот самый, вместе с которым Канеман проводил исследование «внутреннего видения») и двое экономистов – предположили, что если начать с проведения различных аналогий, в стиле Кеплера, то в конечном счете можно прийти к «внешнему видению» и принять более эффективные решения. Они пригласили инвесторов из крупных инвестиционных компаний, которые должны были изучить множество потенциальных проектов в различных сферах. Исследователи полагали, что деятельность инвестора автоматически предполагает способность к «внешнему видению».

Инвесторов попросили оценить реальный проект, над которым они в данный момент работали, и дать подробное описание шагов к успеху, а также спрогнозировать окупаемость инвестиций. Затем они должны были составить перечень других известных им инвестиционных проектов, концептуально схожих с их проектами, например привести примеры других ситуаций, в которых владелец предприятия ищет покупателя, или молодой компании, которая выпустила продукт с технологическими рисками. Согласно инструкции они должны были оценить окупаемость каждого из таких проектов.

В конце эксперимента инвесторы пришли к заключению, что окупаемость их проекта будет примерно наполовину выше окупаемости сторонних, которые они сочли концептуально схожими. Когда в конце им дали возможность еще раз все обдумать и пересмотреть, они опровергли свою изначальную оценку. «Они были несколько шокированы, – рассказал мне Ловалло, – и сильнее всего те, кто был старше». Изначально инвесторы оценивали собственные проекты, с которыми были детально знакомы, совершенно иначе, чем похожие, над которыми не работали.