Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

— Больше, чем предположение. Это была смерть моего брата пару месяцев назад. За несколько недель до его смерти он попросил посмотреть его рентгеновские снимки. Рак легких. Заядлый курильщик.

— Расскажите мне о вас и вашем брате.

Как закоренелый психиатр, я был научен проводить высокосистематическое интервью — начинать с выявления запроса и затем следовать по протоколу — история заболевания, за которой следуют изучение семьи пациента, его образование, социальная жизнь, сексуальное развитие и карьера — и затем переходить к замысловатому психиатрическому обследованию. Но у меня не было стремления следовать какой-то схеме; прошли уже десятки лет с того времени, когда я действовал так методично. Как все опытные психотерапевты, в вопросах поиска информации я по большей части опирался на интуицию. Я настолько начал доверять своей интуиции, что уже стал сомневаться, а смогу ли я быть хорошим учителем для новичков, которые нуждаются в методологических рекомендациях на первых порах.

— Когда мой брат, Джэйсон, позвонил мне и попросил посмотреть его рентгеновские снимки, — сказал доктор Кросс, — это был первый раз, когда я услышал его голос, за последние 15 лет. Мы были в ссоре.

Он вздохнул и посмотрел на меня, его губы дрожали. Я не ожидал этого увидеть. Это был первый проблеск уязвимости.

— Расскажите мне об этом, — сказал я более мягко.

— Джэйсон на два года младше меня — был на два года младше меня — и, я полагаю, ему трудно было тягаться со мной. Я был хорошим парнем, всегда лучшим в классе. И непременно всякий раз, когда Джэйсон переходил в новую школу, его встречали учителя, хором хвалившие меня и говорившие, что они надеются, что и он будет таким же, каким был я. В конце концов, он решил не соревноваться, отказаться от участия в этой игре. В старшей школе он редко открывал книгу и основательно налег на наркотики. Возможно, он и не мог соревноваться. Я не думаю, что он на самом деле был таким уж выдающимся.

В конце нашего последнего курса, он связался с девчонкой, которая поставила крест на его будущем. Она была наркоманкой, привлекательной в дешевом смысле, интеллектуально недалекой, и ее жизненным стремлением было стать маникюршей. Вскоре они обручились, и однажды вечером он привел ее домой на ужин. Это была катастрофа библейского масштаба. У меня до сих пор эта картина перед глазами: двое, немытые и нечесаные, постоянно обнимающиеся, выставляя это всем на показ. Моя родня была шокирована и возмущена. Признаться честно, я тоже.

Каждый член семьи испытал отвращение к его подружке, но никто ничего не сказал, потому что все знали, что Джэйсон сделает всё в точности наоборот. Поэтому мои родители поручили мне оберегать его от нее. Они также заставили меня пообещать, что я никогда не упомяну того факта, что они попросили меня вмешаться. После у нас с Джэйсоном был обстоятельный разговор, и я ему все выложил. Я сказал ему, что женитьба — это важное решение, что придет то время, когда он захочет большего, намного большего от жены, и что она его погубит. На следующее утро мы проснулись и обнаружили, что он сбежал со всеми деньгами и столовым серебром. Больше он ни с кем из нас не разговаривал.

— Семья поставила вас в затруднительное положение. Поговори вы с ним — это плохо, и не поговори — тоже плохо. У вас есть еще братья, сестры?

— Нет, только нас двое. Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, я мог бы быть лучше как старший брат и мне еще давным-давно следовало больше стараться наладить контакт с Джэйсоном.

— Давайте отметим этот факт и вернемся к нему позже. Прежде всего, расскажите мне, что случилось с вашим братом после того, как вы поссорились.

— Он просто пропал. С тех пор всё, что мы знали о нем, это были редкие случайные обрывки информации, которые долетали до нас от его знакомых. Он был строителем, потом каменщиком. Я слышал, что он был достаточно успешен в этом деле и впоследствии занялся строительством каминов и каменных стен. Продолжал злоупотреблять наркотиками. А затем, как гром среди ясного неба, пару месяцев назад раздался телефонный звонок: «Элвин, это Джэйсон. У меня рак легких. Ты можешь посмотреть мои рентгеновские снимки? Мой доктор сказал, будет здорово, если ты их посмотришь».

Естественно, я согласился, узнал имя его доктора и пообещал, что свяжусь с ним в тот же день. Я выяснил, что Джэйсон живет в Северной Каролине и поинтересовался у него, могу ли я его навестить. После паузы, настолько длинной, что я подумал, что он повесил трубку, он согласился.

Я посмотрел на лицо доктора Кросса. Он выглядел таким напряженным, таким печальным, что я подумал, не перебор ли это, не слишком ли рано мы заговорили на эту тему. Мы едва успели поздороваться, как уже нырнули в глубокую и очень темную воду. Я решил дать ему передохнуть и поразмышлять о том, что к этому моменту успело с нами произойти.

— Мой план, как я уже говорил вам по телефону, заключается в том, чтобы провести сегодня консультацию и посмотреть, хорошая ли это идея — начинать психотерапию. Вы до этого были на терапии?

Он покачал головой.

— Нет, я впервые.

— Хорошо, скажите мне, доктор Кросс…

— Если вы не возражаете, можете звать меня Элвин.

— Хорошо, а вы меня — Ирв. Итак, скажите мне, Элвин, что вы можете на данный момент сказать о нашем разговоре? Кажется, что мы быстро погрузились в тяжелые чувства. Возможно, слишком быстро?

Он покачал головой.

— Вовсе нет.

— Мы на правильном пути? Это то, что вы надеялись обсудить?

— Моя реакция на смерть Джэйсона — вот именно то, что я хотел обсудить. Я лишь удивлен, приятно удивлен, что мы уже подошли к этому вопросу.

— Возникли ли у вас на данный момент какие-либо вопросы ко мне? — спросил я, желая сделать нормой возможность взаимного обмена.

Он казался озадаченным, затем он покачал головой и сказал:

— Нет. Что мне хотелось сделать больше всего, так это именно рассказать вам эту историю. Мне нужно было высказаться.

— Пожалуйста, продолжайте.

— После разговора с Джэйсоном я прямиком отправился в аэропорт и полетел в Северную Каролину, чтобы навестить его. Сначала я заехал в Роли 7 7 Административный центр штата Северная Каролина. к его врачу, где посмотрел рентгеновские снимки Джэйсона. Опухоль была злокачественной. Она проникла через его левое легкое и пошла метастазами в ребра, позвоночник и мозг. Надежды не было. Около часа я ехал по скоростной автостраде, а затем три мили книзу от Северной Каролины по грунтовой дороге, ведущей к захудалому домишке, больше похожему на лачугу, хотя и с внушительным каменным камином, построенным им лично. Я был поражен тем, как выглядел Джэйсон. Рак уже сделал большую часть своего дела и превратил моего младшего брата в старика. Джэйсон выглядел изнурённым. Его тело было ссутулено, а лицо было бледным и усталым. И он без остановки курил марихуану. Когда я пожаловался на запах, он перешел на табак. «Не очень хорошая идея при раке легких», — чуть было не сказал я, но вовремя прикусил свой язык. Увидев снимки, я знал, что мои слова будут бессмысленны.