Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

Не получив в последующие несколько дней от нее никаких новостей, я оставил несколько сообщений на ее автоответчике, поинтересовавшись результатами визита в пункт неотложной помощи. Ее сын перезвонил мне и сказал, что его мать не может принимать звонки — она находится в критическом состоянии в отделении интенсивной терапии с диагнозом аутоиммунное заболевание печени. Я ничего не знал об этом диагнозе. Когда я учился в медицинском институте пятьдесят лет назад, в то время он еще не был описан. Быстро пробежав по медицинским справочникам, я понял, что это очень серьезный диагноз, часто с летальным исходом, единственным шансом на выздоровление является трансплантация печени. Еще две недели спустя ее сын позвонил мне и сообщил, что состояние его матери резко ухудшилось, у нее развилась желтуха на фоне острой печеночной недостаточности. А еще через несколько дней он перезвонил с отличной новостью — каким-то невероятным образом больница получила необходимую печень, Астрид перенесла трансплантацию, и сейчас её состояние хоть и тяжелое, но стабильное.

Три недели спустя я немного поговорил с Астрид по телефону. Она рассказала, что ее состояние улучшается и ее скоро выпишут. Я навестил её дома, и мы провели пару сеансов, а вскоре Астрид окрепла настолько, что смогла самостоятельно приезжать ко мне в кабинет.

— В ад и обратно, — сказала она мне. — Самое ужасное, пугающее, мучительное время в моей жизни, а, как вы знаете, у меня таких периодов было немного. Целыми днями в больнице я не могла остановиться и рыдала. Я была уверена, что умру. Я не могла поговорить с вами… ни с кем не могла говорить. А потом, неожиданно, я справилась.

— Как вам это удалось? Был какой-то особый поворотный момент?

— Действительно особенный. Это был разговор с медицинской сестрой, грубой и строгой, но у неё доброе сердце. Разговор произошел как раз перед тем, как вошли мои дети, чтобы меня навестить. Я целыми днями находилась в ужасном состоянии. Была абсолютно напугана самой мыслью о смерти, не могла остановить дрожь и все время сдерживала слезы. А потом, непосредственно перед тем как моя семья вошла в палату, медсестра наклонилась ко мне и прошептала на ухо: «Покажите своим детям, чего вы стоите». Это изменило всё.

— Расскажите мне, как именно это все изменило.

— Я сама точно не знаю. Но это был чертовски мощный толчок. Каким-то образом это дало мне возможность выйти за пределы самой себя. До того момента я просто не могла не бояться. Я была близка к смерти так много раз. Я не могла говорить. Не могла совладать с собой, не могла даже поднять телефонную трубку и побеседовать с вами. Всё, что я делала, — я рыдала. Это высказывание «Покажите своим детям, чего вы стоите» встряхнуло меня, заставив подумать о ком-то, кроме себя, и дало возможность увидеть, что я все еще могу что-то сделать для своей семьи, что я могу подать им пример. Эта медсестра — просто нечто. Жесткая, но любящая.

Астрид выписали из больницы, она полностью вернулась к прежней жизни и вскоре начала опять принимать своих пациентов. Но ненадолго сбежала она от смерти. Спустя несколько месяцев она резко наклонилась вперед в парикмахерском кресле и мгновенно умерла от разрыва аневризмы сосуда головного мозга. Обо всем этом я думал, пока шел из общинного центра вместе с прочими приглашенными. Вся эта драма, тяжелая жизнь, экстраординарное усилие: работа с горем от потери матери, освобождение от контроля отца, восстановление после смерти брата и более всего после смерти сына. Она прошла столько тяжелых ситуаций со своими пациентами, собственное лечение со мной.

Она смогла справиться с тяжелейшим заболеванием благодаря пересадки печени от молодого человека, погибшего в аварии на мотоцикле. И потом, все составляющие этой необычайной драмы исчезли в одно мгновение из-за разрыва небольшой артерии головного мозга. Всё исчезло в один момент: та её удивительная вселенная, тот цветущий, многослойный клад чувственности, многочисленные жизненные воспоминания, вся та боль, смелость, борьба и превосходство, та армия хирургов-трансплантологов и медицинских сестер; весь тот ужас, тот стон, те дерзкие выздоровления. И для чего? Для чего?

Я ушел с мероприятия и подходил к машине, которую оставил за полквартала от центра, когда почувствовал легкое похлопывание по плечу, резко выдернувшее меня из мрачных мыслей. Я повернулся и увидел незнакомку: угрюмая женщина пятидесяти лет с густыми желтыми волосами, одетая в простой, старомодный черный костюм. Она помолчала, очевидно, сомневаясь, стоит ли со мной заговаривать.

— Простите, но это вы Ирвин Ялом?

Я кивнул, и она продолжила:

— Думаю, что узнала вас по фотографии на обложке вашей книги.

Желая вернуться к своим мыслям об Астрид, я почувствовал нежелание вступать в разговор, поэтому я просто улыбнулся и кивнул.

— Астрид дала мне копию вашей книги. Я Жустин Кейси. Я была медицинской сестрой Астрид в хирургическом отделении и… хм, я… я хотела узнать, вы все еще принимаете пациентов?

«Все еще принимаю пациентов?» Уже много лет, не менее десяти или пятнадцати, а может и больше, никто так просто не спрашивал меня, принимаю ли я пациентов. Это неизбежно. «Принимаете ли вы все еще пациентов?» — одно из бесконечных, необязательных и теперь — немного раздражающих напоминаний о моем возрасте. Я сказал ей, что с радостью приму её, протянул свою визитку и попросил позвонить мне, чтобы записаться на консультацию.

Когда я смотрел, как она уходит прочь, мне было интересно, не об этой ли медсестре мне рассказывала Астрид. Не она ли прошептала на ухо Астрид: «Покажите своим детям, чего вы стоите»?

Когда Жустин вошла в мой кабинет несколькими днями позже, меня поразило, насколько поскупилась природа для этой женщины. У нее полностью отсутствовали пропорции. Ее сильно суженное лицо было слишком маленьким для большой головы, и её круглые формы совершенно не сочетались с солдафонской манерой держать себя. Она напомнила мне равнодушную, неприветливую мисс Маркум, главную медсестру моего стационарного отделения, когда я работал в больнице «Джонс Хопкинс» полвека назад. Я улыбнулся своему выражению «мое стационарное отделение», так как во всех смыслах было совершенно очевидно, что это было отделение мисс Маркум. Ох уж эта вечная борьба врачей с медсестрами! Быстро выбросив из головы свои воспоминания, я молча сидел некоторое время, пока Жустин медленно оглядывалась, изучая мой кабинет. Её взгляд задержался на книжной полке, стоявшей вдоль одной из стен.

— Я вижу здесь несколько знакомых заголовков, доктор Ялом…

— Как вы отнесетесь, если мы будем обращаться друг к другу по имени? Ирв и Жустин? — Я почти всегда говорю это пациентам, но редко произношу это так быстро. Возможно, мне надо было выбросить мисс Маркум из головы.